Я тебе клянусь всем, что у меня есть…
— Ирка, я тоже… я… — немного растерянно прошептал он.
Девушка прикрыла ладонью его рот.
— Ты сейчас не говори ничего… не надо! Не нужно говорить ничего такого, о чём потом пожалеешь. Я долго думала, прежде чем сказать… И ты подумай. Серьёзно подумай… пожалуйста…
Она убрала руку и потянулась к нему губами. И тут его взгляд упал на часы. Он вскочил:
— Ой, блин!! У нас же построение!. Ирка, прости…
Он схватил с земли пилотку, спешно чмокнул девушку в щёку и убежал. Ирина тихо рассмеялась ему вслед, с нежностью дотронувшись до того места, которого коснулись его губы.
По учебным классам Н-ской части прошёлся ураган. В отличие от зарубежных коллег, он не носил женского имени. И особо не свирепствовал.
Его разрушительному действию подверглись исключительно газетные подшивки. Стихия, как корова языком, слизала последний номер «На страже Родины» из ротных подшивок. После чего ураган пропал в неизвестном направлении…
Запыхавшийся старший прапорщик наткнулся на заместителя командира по воспитательной работе на крыльце штаба. Колобков держал в руках злосчастную газету. Шматко радостно воскликнул:
— О! Виктор Романыч! А я как раз вас и ищу! К вам газета «На страже Родины» пришла?!
— Пришла! Вот она! — немного удивлённо отозвался Колобков.
— А к нам в роту, представляете, нет!
— Понял! Разберёмся! — Ни черта не понял майор.
Шматко энергично пояснил:
— Нет! Я не в том смысле! Просто, чтоб в подшивке была. Может, одолжите?
— Хорошо. Прочитаю — занесу!
Такой расклад прапорщика не устраивал.
— Кхм!. Я просто хотел сегодня политинформацию провести! С солдатами!
Колобков выпучил глаза, будто получил удар ниже пояса. На его памяти добровольно политинформацию проводили только однажды.
После выхода Средней Азии из СССР. И то потому, что воины аллаха хотели дослужить до дембеля.
— Политинформация — это хорошо! — на всякий случай сказал он.
— Так, может, одолжили бы газетку? — попросил Шматко.
Зам по воспитательной пришёл в себя.
— Эта газета — фигня! — заговорщицки сказал он. Как один любитель политинформаций другому. — Пошли ко мне, я тебе кое-что покруче дам! Мне такую штуку из штаба округа прислали!.
Но старший прапорщик на политическое извращение не купился.
— М-м-м… Понимаете, Виктор Романыч, солдаты уже давно ждут.
А я вот… за газетой пошёл! Мне бы по-быстрому? — уклонился он от визита в кабинет Колобкова.
Тот цокнул языком и сдался:
— Ладно, держи! Почитай пока это! А потом зайдёшь, я тебе материалы дам… Посидим, поговорим…
— Спасибо! — гаркнул Шматко, торопясь отбежать подальше.
Вдруг в спину ему вонзился окрик Колобкова:
— Стой!
Он замер, медленно оборачиваясь…
— Программку оставь, — попросил майор.
Последний номер «На страже Родины» лежал на столе командира части. Дверь в кабинет полковника Бородина по случаю жары была открыта. Проходящий мимо старший прапорщик Шматко застыл в проёме. Он присмотрелся к названию газеты, изменился в лице и зашёл в кабинет.
— Товарищ полковник, разрешите?.
— Шматко?! — командир оторвался от чтения. — Что-то ты сегодня без аккумулятора?.
— Так я… э…
— Ладно! Шучу!. — добродушно хохотнул Бородин. — С чем пожаловал?!
— Я по поводу… газету! Там на предпоследней странице анекдот… смешной…
Бородин перевернул лист и попал на страницу со злополучной фотографией Соколова. Шматко поспешно потянулся к газете.
— Не-не, не здесь! Разрешите? — он пролистал несколько страниц и ткнул пальцем. — Вот!
— «Отжимается как-то полковник перед прапорщиком…» — прочитал Бородин.
Он возмущённо уставился на Шматко:
— Смешно…
Тот дал задний ход:
— Ой, нет… Я забыл… Это не в этой газете…
Командир вернулся к странице с фотографией. Старший прапорщик снова засуетился:
— А в этой как раз кроссворд интересный… На последней странице… Я у вас хотел одно слово спросить…
— Кроссворды не люблю! — сурово нахмурился Бородин. — А ты, я смотрю, на службе хернёй всякой занимаешься?!
— Никак нет… Я это так… В обеденный перерыв…
И тут полковник всё же наткнулся на фотографию.
— Подожди! Ну-ка, ну-ка… — присмотрелся Бородин. — Так вот же он!!
— Кто?!
— Вот смотри, второй слева! Узнаёшь?
— Товарищ полковник! — в панике выпалил прапорщик. — Это не Соколов!