Стукач испуганно попятился. Сержант Прохоров попросил:
— Ну, чего у тебя там? Дашь почитать?
Загнанный в угол Ходоков посмотрел на записку и резко сунул её в рот, собираясь проглотить.
Прохоров сделал шаг вперёд. Железный кулак сержанта врезался в живот «духу». Тот рухнул на колени, невольно выдыхая.
Записка вывалилась на пол. Фома неторопливо поднял её, мельком пробежав глазами.
— Ого, сколько написал!. Толстой бы обзавидовался…
Ходоков, стоя на коленях, вдруг заплакал. Прохоров равнодушно спросил:
— Что он тебе пообещал?
— Кто? — всхлипнул стукач.
— Кто?! Колобок!
— Сказал, что в отпуск отпустит… домой…
Фома сказал, обращаясь к остальным:
— Слыхали? Он по мамке соскучился…
Ходоков поднялся.
— Я не хотел… Честно! Он меня пугал.
— Кабанову это расскажешь, — тихо произнёс Прохоров.
Он толкнул стукача в сторону казармы. «Духи» расступились.
Ходоков влетел внутрь. Толпа тут же сомкнулась.
— Только не убейте… И чтоб тихо было… — попросил сержант, заходя в казарму вслед за всеми.
Оставшись в коридоре один, Фома ещё раз прочитал записку.
Потом, ухмыльнувшись, отодрал скотч с ящика и опустил бумажку в щель…
Старшина роты читал газету «На страже Родины». Последний, оставшийся в живых экземпляр.
В каптёрку заглянул радостный капитан Зубов. Он расплылся в улыбке, будто собирался взять в долг пару тысяч:
— Николаич, как думаешь, есть справедливость на свете?
— В каком смысле? — осторожно убрал газету старший прапорщик. — Вообще? Или в частности?
— В смысле частной собственности!. Машину мою нашли!
Прикинь!
— Значит, справедливость есть, — рассудил Шматко.
Зубов плюхнулся на стул:
— Так это… Давай свой аккумулятор! Беру!
— Вот здесь справедливость заканчивается, — огорчил его старшина. — Сразу брать надо было. Ты думал, я его всю жизнь для тебя держать буду? Нету аккумулятора! Продал!
— Жаль! Я ж думал, машина с концами… Зря мы всё-таки милиции нашей не доверяем. Худо-бедно работают ребята. За городом нашли.
Правда, без колёс, но всё остальное на месте!
Шматко вдруг обрадовался:
— Без колёс?! Так это же здорово!. Ну… что нашли — здорово! Есть всё-таки справедливость!
Он вскочил, устремляясь к шкафу.
— Товарищ капитан, не желаете ли взглянуть? Специально для вас!
Колёса в ассортименте! В количестве трёх штук. Четвёртое скоро подвезут!
Ротный потрясённо заглянул в недра шкафа:
— Ты что, ясновидящий?!
— Запасливый!. Всего тридцать у. е… Только для вас!
— Вообще-то я за двадцать пять брал…
— Торг уместен! Ты смотри, смотри!. Практически новые!
— Ага! — согласился с ним капитан, выкатывая колёса из шкафа. — Я перед самой кражей точно такие же купил! И протектор такой же… — он ошеломлённо уставился вниз. — Новые, говоришь? А вот здесь вот царапина… У меня, кстати, на одном такая же была… Когда ставил, ключ соскользнул… А тут протектор с дефектом… А на этом ниппель облуп…
Слушай, Николаич, откуда они у тебя?.
Шматко испуганно забормотал:
— У меня? Так я это… купил! То есть, поменял… Легально!
— Понимаешь, какая штука, Николаич… Это колёса с моей машины! — веско произнёс ротный.
— Да не могут они быть с твоей машины… Мало ли колёс… на свете… Я здесь ни при чём… Я ж говорю… это знакомый… знакомого… Ты что, мне не веришь?!
— Верю-верю. И где-то даже благодарю… — Зубов улыбнулся.
— З-за что?.
— За то, что вернул мне мои колёса! — капитан пожал старшине руку.
Тот открыл рот:
— Подожди… Как это — вернул? А… э… деньги?!
— Так. Стоп. То есть ты хочешь, чтобы Я… КУПИЛ у тебя… СВОИ колёса? — с искренним удивлением спросил Зубов.
В ответ товарищ старший прапорщик что-то промямлил, не находя слов. Ротный похлопал его по плечу:
— Ладно, не волнуйся… Я в долгу не останусь! С меня бутылка.
— Тогда уж давай три… По бутылке за колесо, — как-то грустно предложил Шматко, понимая, что бизнес рухнул.
— Ладно, буржуй! — хохотнул Зубов. — А где, ты говоришь, четвёртое?.
Злющий до ужаса Колобок ворвался в казарму второй роты, сея вокруг себя панику.
Не обращая внимания на дневального, он с ходу заорал на командира роты:
— Что, Зубов?! Опять всё проспал?! Совсем солдатню распустил свою!.
— А что случилось? — опешил тот.
Оставив вопрос без ответа, Колобков скомандовал:
— Прохорова и Фомина сюда!
Дальнейшие карательные действия он перенёс в каптёрку.