— Это, по-моему, Сократ сказал…
— Кто?! — удивился прапорщик приоритету древнего философа.
Он отложил учебник и покосился на телевизор. Там два Доцента дрались возле проруби. Они были похожи… Два… Внезапно прапорщика осенило!
— Со-ко-лов!! — громко сказал он.
Маша поправила:
— Какой Соколов? Это Леонов.
Но Олег Николаевич её уже не слышал. Он ещё раз повторил, глядя на разбросанную по столу высшую математику с чувством явного превосходства:
— Конечно, Соколов!
— Олежка, ты что?! Актёр Соколов в то время ещё в садик ходил… — растерялась девушка.
Прапорщик радостно вскочил из-за стола, чмокнув её в щёку.
— Конечно же, в садик! Машенька, я у тебя гений! — Он схватил фуражку и выбежал из дома…
Превращение рядового Соколова в Доцента… то есть в двойника старшего прапорщика Шматко состоялось в каптёрке. Поначалу Кузя задавал глупые вопросы. Типа:
— Зачем раздеваться? На кой мне ваша форма?.
Шматко конкретно объяснил:
— Ты фильм «Джентльмены удачи» смотрел?.
— Смотрел…
— Хороший фильм! Поучительный!
Но разум рядового так и не смог достичь высот хитроумия товарища старшего прапорщика. Пришлось разжевать:
— Сессию с тобой поедем сдавать! Так что недельку побудешь мной!
— Как сессию? А служба?! — Кузьма ошарашенно вытаращил глаза.
— Служба не убежит! Организуем тебе служебную командировку!
— Так я ж… Так мы ж с вами не похожи!
Такие аргументы могли сработать только в Академии наук. А никак не в армии.
— У тебя какой размер ноги? — спросил Шматко.
— Сорок второй…
— Ну вот! И у меня сорок второй!. А говоришь — не похожи!
— А фотография в зачётке?.
Прапорщик терпеливо растолковал:
— Три на четыре? Это не фотография! Это двадцать пятый кадр!
Без ста грамм не разглядишь!
Кузьма закончил одеваться. Но сомневаться не перестал:
— Товарищ старший прапорщик. И всё-таки… А если кто узнает?
— Соколов! Сессия! — семь дней! Командировка — десять! У тебя получается три дня отпуска! Смекаешь? Успеешь домой съездить!
Вопросы есть?
— Не знаю… — неуверенно произнёс солдат.
— Зато я знаю! — отрезал Шматко, сравнивая переодетого «Доцента» с фотографией на зачётке. — Ну вот! Сойдёт! На фотографии я с усами! Скажешь — сбрил! А ну-ка, пройдись…
Кузьма неуверенно сделал несколько шагов. Прапорщик скривился:
— А вот сейчас не похож! Сейчас — халтура! У тебя, Соколов, походка «духа»… то есть новобранца! Будем тренироваться!.
Для тренировки они выбрали безлюдный тротуар позади казармы. Шматко руководил своим двойником из окна. Чтобы не светиться на территории в трусах и майке. Периодически он давал ценные указания:
— Плечи расправь! Голову выше! Ты прапорщик, Соколов!
Пра-пор-щик! Тебе пофиг все командиры! Ты гуляешь сам по себе!
Кузя старался, маршируя вдоль казармы, как парадный конь Будённого. Но результат оставался хиленьким. Шматко покачал головой:
— Эх, Соколов, нету в тебе… пофигизма! Пойми, Соколов, прапорщик — это не звание. Это состояние души! Ну-ка, давай ещё раз!.
Неожиданно из-за угла показался командир части. Неизвестно, что понадобилось полковнику Бородину на заднем дворе казармы. Но шёл он целеустремлённо, словно на очередную инспекцию. Шматко среагировал первым. Он нырнул вниз, прикинувшись деталью подоконника. Кузьма спрятаться не успел. Он перестал дёргать ногами и в ужасе остолбенел. Бородин приблизился. Рядовой Соколов негнущейся рукой кое-как отдал честь. Командир части задумчиво прошествовал мимо, вяло козырнув в ответ.
Возможно, на этом дело бы и закончилось. Но всех офицеров и прапорщиков своей части командир знал в лицо. И даже по имени- отчеству. Когда до него дошло, что на вверенной ему территории разгуливает неизвестная личность, полковник притормозил и обернулся. Он поманил несчастного «Доцента» и строго сказал:
— Представьтесь, товарищ прапорщик!
— Соколов… ский… Соколовский… прапорщик… старший… — как-то не бодро отрапортовал Кузьма.
Бородин пристально всмотрелся ему в лицо:
— Новенький, что ли?
— Так точно!
— На склад ГСМ?.
— А… ага…
— А почему по прибытии не доложили? — командир части сурово нахмурился.
Из-под подоконника вынырнул Шматко. Он в отчаянии взялся руками за горло, доходчиво показывая, чем грозит провал. Нельзя сказать, что Кузьму это сильно подбодрило. Но он собрал волю в кулак и жалобно промычал:
— Так э-э… не успел!
Бородин посмотрел на часы и заторопился: