Ору команду и бросаюсь вперед, поднимая автомат. Мои бойцы не отстают. Все знают, что делать. Тут собрались не новички. У каждого за спиной боевые командировки. Люди действуют слажено, уверенно и профессионально. Мне как командиру остается лишь задавать направление их движения. Входим в поселок, двигаемся вдоль главной улицы, последовательно зачищая дом за домом. Соседние группы идут по параллельным улицам. Работаем спокойно. Без особых нервов. Мы такое делали уже не раз. Хорошо, что здесь нет мирных жителей. Видимо, удрали от приближающегося фронта. Или их выгнали сами боевики. Которые сейчас пытаются дать нам отпор. Но это у них плохо получается.
Прижимаюсь к стене из пенобетонных блоков-кирпичей. Тут такими все поселковые дворы огорожены. Да, и сами дома из таких же блоков построены и покрыты глиняной песчаного цвета штукатуркой. Слышу за стеной возбужденные крики на арабском. А вот и противник обнаружился. Тут из союзников только танкисты. Сирийской пехоты здесь нет. Значит, работаем! Отцепляю от разгрузки гранату, выдергиваю кольцо и отпускаю чеку, которая со звоном отлетает в сторону. Хлопок сработавшего запала почти не слышен на фоне разгорающегося боя. Считаю до двух и забрасываю ребристое яйцо оборонительной гранаты через стену во двор. Туда, где я слышал вопли боевиков.
Почему я гранату сразу не метнул, а отсчитал две секунды? Так чтобы ее ко мне обратно не кинули. В этом то вся хитрость. Граната рванет в среднем через пять секунд после активации запала. Если сразу же метнуть, то противник может подхватить ее и запулить обратно. А так, схватит гранату, а она у него в руке взорвется. Такие вот маленькие хитрости познаются с опытом, щедро политым кровью. Во дворе за стеной раздался испуганный вопль. Потом рванула моя граната. Там кто-то завыл от боли. Похоже, есть контакт. Быстро заглядываю через коллиматорный прицел автомата в пробоину в стене. В пыли, поднятой взрывом моей гранаты, вижу три тела, лежащих на земле. Одно из них ворочается и воет от боли. Автомат в моих руках рявкает, толкая меня в плечо. Вой прерывается. Делаю контроль и по остальным боевикам. На всякий случай.
Рядом со мною присел один мой боец. Указываю ему на стену и прошу чтобы подсадил. Через пару секунд я уже во дворе. Настороженно оглядываюсь по сторонам. Боком перебегаю к воротам. Они тут практически однотипные во всех сельских дворах. Металлические с простеньким засовом и встроенным замком. И выбивать такие дверцы не просто. Проще через забор перелезть. Сейчас ворота закрыты на засов. Кося глазом по сторонам, отодвигаю засов, и во двор просачиваются мои бойцы. Двое из них, пригибаясь, начинают обходить дом. Еще один осматривает хозяйственные пристройки. Остальные трое со мною будут чистить дом.
Приближаемся держа под прицелом окна и входную дверь. На верх тоже поглядывать не забываем. Здесь у всех домов крыши плоские с бортиками. На таких крышах очень удобно сидеть в засаде. Но пронесло. По нам никто не стреляет. Может и некому уже это делать? И все обороняющие это здание вон там во дворе остывают. Но бдительности терять нельзя. Ведь, при зачистке вот таких убогих домишек можно легко схватить пулю.
Наконец, я у двери. Осторожно проверяю ее на растяжки и другие взрывающиеся сюрпризы. Чисто! Не успели заминировать. Стволом автомата приоткрываю металлическую дверь (реально, у них тут все двери железные, так как дерево в пустыне в дефиците) и заглядываю внутрь дома. Осматриваюсь. Врагов не видно. Но я не рвусь вперед. Внимательно разглядываю пол и стены. Тут надо быть осторожным. Поторопишься, не заметишь нажимную пластину фугаса, наступишь. А потом тебя привезут домой в закрытом гробу.
В Сирии идет очень подлая и грязная война. А мины различных форм и размеров боевики очень любят применять. И делают это довольно часто. С большой фантазией. Поэтому, я аккуратно захожу в дом. Бойцы следуют за мною. Они тоже опытные кадры. Также не особо торопятся. А дальше начинается зачистка дома. Быстро проверяем комнаты. Кругом пусто. Врагов не обнаружено. Осталось заглянуть на крышу.
Медленно поднимаюсь по лестнице, поводя стволом автомата. Вот я уже наверху. Начинаю осматривать крышу. И вдруг, слышу громкий щелчок. Моментально разворачиваюсь и вижу черный зрачок ствола снайперской винтовки Драгунова, подрагивающий в паре метров от моего лица. А поверх ствола обнаруживаются вытаращенные от страха глаза молодого, чумазого паренька. Почти мальчишки. У него борода еще не начала расти. И сейчас он судорожно давит на курок. А выстрела все нет. И тут я понимаю, что этот воин Аллаха только что мог меня пристрелить. Я его не видел. Он здесь хорошо засел. По-хитрому. С лестницы не сразу заметишь. В затылок целился, собака серая, переодетая! Вот только, не повезло ему. Винтовочку то почаще чистить нужно, особенно в пустыне. Похоже, что СВД заклинило, а может патрон осечку дал. Тут в Сирии таким старьем стреляют. Еще времен аж Первой Мировой Войны. Старые боеприпасы со временем портятся, протухают и дают осечки.