Когда в палату вошла довольно-таки сердитая Ольга, Саша захохотал во весь голос. В этом было сразу все: недавнее желание самоубийства, неприязнь к Оле, бросившей его в самое трудное время, любовь к ней и сильная приязнь. И все это на жутком уровне эмоций. Как тут не захохочешь гомерическим смехом.
Оля вначале опешила, оглядела свою внешность, потом посочувствовала, наконец, рассердилась, но ничего сделать не могла. Осознав это, она успокоилась и села на стул, на котором только что сидел врач.
Отсмеявшись, Саша почувствовал, как ему стало легче. И Оля рядом. Что за дрянь он сейчас думал о смерти? дурак бестолковый!
- Извини, Оля, это я, скорее, над собой смеялся.
-Да уж, - язвительно сказала она, вздохнув, спросила, лучше ли ему стало.
- Морально да, физически вряд ли, - честно признался Саша.
- Хотя бы говоришь, - успокоила Оля его, - видел бы ты себя после первого инсульта. Живой труп. А сейчас такой живчик. И даже что-то говорить пытаешься. Говорушка ты мой.
Она мягко погладила по щекам, по лбу, по волосам. Ее касание, в отличие от врачебного, было хорошим. Кроме того, близость Оли было очень приятным. Ее запах, ее внешний вид женского тела был слегка взбудораживающим.
Одно только немного удивлял и даже тревожил.
- Что с тобой с тобой случилось? Ты так потолстела. У тебя серьезная болезнь?
- Конечно, - охотно согласилась Оля. Слегка подергала мочки ушей, - к счастью, временная. Это называется беременность.
Саша был поражен. Но одновременно ему стало легче. Оля от него не ушла! И даже наоборот.
- Но почему ты мне не говорила? - упрекнул он ее.
- Да когда же? - мягко ответила Оля, - ты так был занят своей болезнью, что ничего не видел вокруг себя.
Саша почувствовал себя неудобно. Попытался оправдаться, пискнул мышкой, передумал:
- Извини, я был болваном.
- Ты был и есть мужчина, - тихонько засмеялась Оля, - вы всегда любите быть в центре событий. А потом, когда вдруг проваливаетесь, считаете, что все, жизнь кончается, и пора повесится или утопиться.
Саша активно возмутился. Но так искусственно, что даже сам понял.
Оля покачала головой, ничего не сказала, но еще активнее заработала руками, перейдя от мочек ушей к глубинным сферам шеи.
- Ой! - возмутился Саша, чтобы хоть как-то отреагировать.
- Объясни мне, пожалуйста, почему ты залез по это самое? Ты даже здоровым был более благоразумен, или, если хочешь, ленивым. Так же нельзя! Взял и получил второй инсульт.
- Я хотел просто поработать, - потупился Саша.
- Доказать всем о себе ты попытался, - не согласилась с ним Оля, - правда, что доказать, непонятно. Ты можешь сказать, почему ты полез с таким пылом в работу, что сам себя сломал?
Саша вздохнул. Если бы он еще сам полностью себя понимал.
- Ну, ты меня прогнала, - сделал он попытку. И по гневливому лицу Оли сразу понял – неудачно.
- Я тебе сейчас шею сломаю, - выпалила она. И по движению рук по шее понял – сломает, - ты, паршивец, пришел, поскулил, покапризничал, обиделся и удрал.
- Но ты на меня наорала, - поскулил Саша, как маленький щенок.
- Да как же я могла на тебя наорать, если я даже рта не открыла? - удивилась Оля.
Она убрала руки, и Саша почувствовал, что шансы физического воздействия на него сегодня уменьшаются.
Действительно, в тот день, скорее, он напридумывал ссору.
- В общем, Сергей Аркадьевич меня попросил на тебя не давить, - призналась Оля, - я наору на тебя, потом, когда ты подлечишься. Там истерику на все дни приготовлю. Готовься.
Прозвучало это довольно угрожающе, но Саша умиротворяющее улыбнулся. Оля с ним! И она почти жена!
Почти жена между тем начала заниматься своими обычными заботами – кормить мужчину. Она вытащила из сумки кулек с пирожками.
Саша робко сказал, что не хочет есть. Однако Оля по-звериному зарычала и настолько злобно, что он на всякий случай один пирожок взял. Оказывается, жить-то хочется!
Она помогла ему немного приподнять голову, положив на подушку и преподнести пирожок слабыми руками.
Пирожок с яблоками пах аппетитно и аппетит внезапно появился. Он жадно вонзился зубами в пирожок и начал жевать.
Когда Сергей Аркадьевич, решив, что уже можно, вошел в палату, Саша ел третий пирожок, а Оля, сидя около него, жалостливо смотрела.
- О, кушаем, - обрадовался врач.
- Он все будет есть, - пообещала Оля грозно, - я еще приду.
Последние слова прозвучали угрожающе, но Саша умиротворяюще улыбнулся.
Сергей Аркадьевич подтянул свободный стул: