- Нуте-с, позволю себе вмешаться в ваш разговор. Вообще-то посторонних во врачебную деятельность не допускают. Но в виде исключения, - он повернулся к Ольге, - можно.
Александр Васильевич, - теперь он обращался к Саше, - ваше заболевание довольно сложно определяется.
- У меня правосторонний инсульт, ишемический и довольно слабый, - удивился Саша.
- Да, визуальная проверка вашего тела сегодня дает именно такие результаты. Но техническая проверка показывает противоречивые данные.
Инсульт дает шов в мозгу. И чем больше инсульт, тем больше шов. У вас после первого кровоизлияния шов крупный и четкий. Даже думать ни о чем не надо. А вот после второго инсульта совсем нет следа. Такое чувство, что инсульта не было вообще!
- Так, может, его и не было, - заикнулась Оля, - а был другой мозговой недуг?
- Не самый лучший вариант, - подумав, отказался Сергей Аркадьевич, - по крайней мере, инсульт господина Иванова не самый худший вариант.
- Да? - удивились оба – и Оля, и Саша.
- Да, - твердо сказал Сергей Аркадьевич, - сами инсульты бывают хуже, во-первых, из-за причин. Представьте себе кровоизлияния из-за болезней крови. Такие больные больше сорока лет не живут. Например, известный Мендельсон. Или из-за диабета. И так далее. Пациент вынужден лечиться от последствий инсульта и самой тяжелой болезни.
Другие болезни вместо инсульта – рак мозга. Если кровоизлияние дает хотя бы немного шансов выжить, то рак мозга – стопроцентная смерть.
- Ох! - вздохнул Саша.
- В этом отношении ваш случай не самый худший. Плохо, что второй, но что делать.
Не нервничать, не перезагружаться и лет до семидесяти можно дожить, не слишком себя ограничивая.
- Значит, я могу выписаться? - с надеждой спросил Саша.
- Ну, не сразу, - охладил его энтузиазм Сергей Аркадьевич, - во-первых, кровоизлияние будет эффективно лечиться в больнице не менее двух месяцев без осложнений, во-вторых, вы должны мне дать гарантии, что не полезете на тяжелую работу сразу после больницы. Я, вы знаете, не хочу работать зря.
Саша скис.
- Что скуксился, мальчик, хочешь посмотреть, как я буду растить нашего ребенка в животике? – оживилась Оля, - ты даже можешь присутствовать на родах. Сейчас это разрешается. Можешь посмотреть на результат своих трудов. Обычно мужчины падают в обморок.
На четвертом десятке жизни Саша ни разу не думал, что обычный секс может принести такой несуразный итог. И теперь содрогнулся. Нет, смотреть рождение детей он не может. Не акушер.
- Увы, дорогая, мне самому придется еще долго лежать в больнице, - сообщил он, стараясь не смотреть на победоносный блеск глаз будущей матери.
-Доктор, мой муж будет послушно лечиться в больнице, кушать и лежать. И за это время он разработает план действий облегченной работы. А потом мы все это обсудим.
- Да, но, я не знаю различных нюансов, - замялся Саша.
- Иначе будем работать по моему плану, - докончила Оля.
Почувствовав опасность, Саша сразу отреагировал:
- Конечно, дорогая, два месяца это так много. Я все обдумаю и приготовлю.
Сергей Аркадьевич не выдержал и хохотнул, замаскировав смех неловким кашлем.
- Пожалуй, я пойду в ординаторскую, - решил он, - Ольга Витальевна, телефоны у нас с вами есть, если что, с вами созвонимся. Ваше положительное влияние на лечение Александра Васильевича несомненно.
Кстати, сегодня должен появиться новый больной. Мест нет, а больных много. Так что извините. Надеюсь, Александр Васильевич, вы не будете скучать. Я постараюсь, чтобы он не был алкоголиком и пациентом со сложным характером.
Он попрощался, чувствуя себя лишним.
Сергей Аркадьевич, грешным делом, даже подумал, что они молодожены, насколько очевидно были шероховатости в их отношениях. Знал бы он, что они вообще, несмотря на беременность Оли, еще не супруги! Просто люди.
Глава 20
Саша проснулся благодаря тому, что в коридоре старательно гремели посудой, возвещая о начале очередного этапа питания. Нет, ну можно было просто сказать, что у этих женщин руки растут не из того места и самое милосердное, что с ними можно сделать – это немедленно уволить. Но Саша был так добр, что не сердился.
Он лечился в больнице уже второй месяц. Сначала это был практически живой труп (иначе не назовешь). Ни есть, ни думать. Только лежать, показывая, скорее мычанием, а не словами, что еще немножечко жив.
Олечка – единственный луч света в темном царстве (да простит меня классик), один раз в сутки прибегала, чтобы покормить больничным обедом с добавкой домашним доппайком в виде нежирных котлет или гамбургером.