Серое пятно быстро затерялось среди бело-чёрных, и Торп думать забыл про новую обузу. Надо было пустить по ложке хитрый узор, и не порезать пальцы. Чтобы подарить потом Мране на Последний Сноп. А не выйдет - отдать сестрёнке.
- Ай! - звонко разнеслось в лесу так, что примолкли птицы, когда он выводил непростой завиток.
- Ай! - отозвался Торп, пропахав ножом палец. А потом кинул за пазуху недоделанную ложку и кинулся в березняк.
- Огого! - кричал он на бегу, как загонщик на охоте.
- Не кричи. Здесь я.
Не подай чужак голос, он пробежал бы мимо. Заморыш сидел у толстого дерева, как гриб-переросток. Рядом стояла торба с чагой. Живой. Вроде целый.
- Это чего у тебя? - насторожился Торп, увидев, что Мрум прячет руку.
- А, зайцы побили, - нехотя отозвался дохляк.
Торп только покачал головой. Что зайцы бывают опасны, все знали с малолетства. Но чтоб заяц ушиб взрослого парня...
- Сидел тихо ушами перебирал, я подошёл, думал за хвост дёрнуть. А он как задними лапами меня в грудь кааак пиханёт!
И только Торп хотел сказать, что чужак позорит теперь не своё безродное имя, а его новый род и нового отца, как увидел отпечаток на голой земле, и слова застряли у него в горле.
Это был след заячьей лапы. Только вот Торп едва накрывал эту лапу ладонью.
- Пойдём уже, пойдём, нечего тут смотреть, - торопил его новый брат, - Позже с луками сюда вернёмся. Будут шкуры девушкам дарить! Ай!
Мрум схватился за нос, а Торпу хоть немного полегчало. Брата можно учить. Особенно брата младшего.
- Больше от меня ни на шаг, понял? - сурово сказал он.
Вернувшись, он всё рассказал отцу. В березняк пошли охотники, но не нашли ни зверей, ни следов.
И отец долго объяснял учил воожами Торпа, как нехорошо обманывать старших. Учил, пока солнце не зашло, и дальше было не по светлой Правде.
Он лежал на сеновале, отдыхая от новых уроков, когда рядом с оборванцем встала другая тень, блеснула глазами. Торп вздрогнул.
- А это мой ночной зверь. Черныш, - потрепал здорового пса за ушами Мрум, - Как тень за мной ходит, прорва ненасытная! Ну, добрых снов тебе, брат!
Торп уснул и увидел, как Мрум бегает по ночной деревне и кормит собак.
Но об этом он уже никому не рассказывал.
Своя шкура дороже.
+++++++++++++++
Ходок
Этот погожий денёк хорошо было встречать в поле. Да и в лесу. Да и везде.
- Ты бы хоть помог, - пропыхтел Мрум из-под земли.
- Не могу. Не зачтётся, - оскалился Торп в ответ. Он сидел на частоколе, болтая ногами, и вырезал новую дуду, а его новый брат пыхтел в яме под новый колодец, глубже прежнего.
Таких колодцев у старосты перед домом было уже три. И все Кашки судачили, накроет ли он их крышками, или сам первый поломает ноги. Сошлись на том, что лучше бы поломал - может, в голове и прояснится. Ведь чтобы колодец достал до воды, нужно было бить его локтей на двадцать глубже.
Ну а пока хозяйка потихоньку скидывала в них подвернувшийся мусор, и с бурчанием доставала упавших куриц.
Мрум снова вздохнул и заскрёб деревянной лопатой. Потом вскарабкался по лесенке, потащил за собой верёвку с ведром. Он давно уже прорыл мягкую глину и ковырял что-то лишь чуть мягче камня. Вытащив ведро, он уныло глянул на свою добычу, и с надрывом потащил за ворота.
- Свет да соль! Вам нужна помощь, отважный юноша? Принести лекарство вашей больной матери? Вспахать поле отцу? - услышал Торп голос брата и развернулся на заострённых брёвнах.
Проходивший мимо Бунг развернулся и решительно пошёл на чужака, задирая рукав.
- Староста не велел! - напомнил с забора Торп.
Парень остановился, сплюнул, и пошёл восвояси.
Мрум ухмыльнулся, высыпал ведро на немалую кучу, и пошёл во двор. Ухмыльнулся и Торп. Быть старшим братом ему начинало нравиться.
- Откушайте, работники, - пропела одними губами вышедшая хозяйка.
Две глиняных мисы в её руках шли дивным паром.
- Свет да соль вам, хозяйка, - почтительно отозвался Торп, принимая похлёбку.
Рядом горестно ойкнул Мрум, получивший горячий всплеск на штаны.
Парни быстро достали ложки и принялись убирать похлёбку. Из дому вышел староста, поглядел на них, и молча убрался внутрь.
- Файдём пошле жа шветиками? - прочавкал Мрум, подавился и закашлялся.
Он уже перещипал для знахарки все окрестные поляны и шёл на второй круг.
- Ну уж нет, сначала яма, потом цветики, - со злорадством отозвался названый брат, - Староста сказал до вечера успеть.
- Я уже третий уровень по жемлеройштву полущил, - невнятно и непонятно пожаловался заморыш.
Торп щёлкнул его по лбу ложкой за колдовские речи. Мрум снова горестно ойкнул.
Приятная сытость разливалась по телу. Они откинулись на прохладную кучу земли, уставившись в небо.
- Хорошо тут у вас, - протянул Мрум, - Когда небо не заслоняют дома, а волосы не искрят от индукции...
- Быть тебе на плахе с таким языком, - по взрослому вздохнул Торп. Так ему часто говорил отец. Да и мать, случалось.
- Да, я заметил, - отозвался заморыш и снова замолчал.
За забором прошла, напевая, девушка. Торп привстал.
- Тивна? - лениво протянул заморыш, - Хороша, да. Хочешь, сведу?
Нет, он точно мог разозлить даже камень.
- За языком следи! - рассердился названный брат, потянулся щёлкнуть по лбу и махнул в пустоту.
У Мрума в руках было уже две ложки.
Как только успевает?
- Отдай! - потянулся парень, но заморыш ловко откатился прямиком в свою яму и заскрёб лопатой.
Торп полез обратно на забор.
-Нет, так у меня никаких сил не станет! - возмутился Мрум четыре ведра спустя.
Торп бросил в ямку камешек. Он и вправду не мог помочь. Третий колодец они вырыли в две руки, но получили от старосты подзатыльник вместо денег. Колодец. Две монеты. День. Только Мрум.
- Я не успею! - продолжал гундеть брат из-под земли.
- Много слов, мало дела, - снова вспомнил к месту слова отца Торп. За последние дни он сказал больше, чем за два месяца, но что поделать - кто научит Правде нового родича?
- Придётся всё-таки кинуть в стату, - бубнил брат из-под земли, потом вовсе затих.
- Эй, ты чего там? - забеспокоился брат.
- Так-то лучше, - довольно раздалось внизу, потом звонко треснуло, - Ой, лопату сломал!
На короткий миг Мрум замолк.
А потом раздались звонкие удары железа о камень.
Солнце успело переползти на другую половину неба, когда из ямы нового колодца показалась выпачканная в земле серая макушка, потом плечи, спина.
- Да ты прямо поздоровел, - бросил Торп.
Руки прийдёныша распирало, бугрились плечи, даже шея будто стала толще. Спина бугрилась от рвущейся в дело силы. В одежде он казался слабей.
С собой Мрум тащил ведро, рубаху и завязанные штаны - всё набито землёй.
- Вот так вот лучше, - довольно заявил Мрум, и понёс добычу на улицу.
За забором завизжала девушка. А когда Мрум вернулся с одеждой на плече вместо тела, завизжала уже хозяйка и уронила ведро на неосторожно подвернувшуюся свинью.
Торпу пришлось спасать всех от всех.
- Ох и здоров ты, - с уважением сказал парень, когда свиньи были загнаны в хлев, а хозяйки - в дом, - Живой воды выпил?
Мрум усмехнулся.
Когда вечером он накинул рубаху, натянул штаны, то снова превратился в прежнего доходягу.
Он успел вырыть колодец в срок.
- Такие вот, брат, дела, - сказал он значительно, - А я землекопа поднял!