Все засмеялись.
— Могут возникнуть некоторые проблемы со стиранием написанного, — задумчиво сказал специалист по львам. — Обычно это действие требует тренировки пальцев.
— Можно устроить так, чтобы дощечка вытягивалась с помощью широкого кольца. Я думаю, он легко научится это делать. А ты как думаешь? — повернулся ко мне городской инженер.
Я кивнул головой в знак согласия. Поднялся и сел перед ними. «По-моему, они могли бы именовать меня „господин лев“», — подумал я. Но как сделать им это замечание?
— Нам срочно нужно дать ему имя, — сказал министр туризма. — Это — как торговая марка. Разве вас удовлетворяет «Пишущий лев»? Может быть, у кого-нибудь есть лучшее предложение?
— Если я правильно следил за тем, что этот лев до сих пор писал, он везде именует себя «Человеком».
— Нет, он хочет сказать, что он сам есть человек, — сказал Цвика, — а не просто называется «Человеком».
По залу прошел шорох.
— Но он не человек, — сказал доктор Перельман, — то есть не рожден от человека. Он лев в полном смысле этого слова. Может быть, дрессированный лев или, может быть, заколдованный, если вы захотите поверить в такую чепуху, но он лев, а не человек.
— Запишем предложения, — предложил мэр и стал записывать имена, которые продолжали предлагать для меня присутствующие: «Пишущий лев», «Человек», «Лев-человек», «Львиный человек», «Лев разумный».
— Но если он утверждает, что он человек, — сказал вдруг полицейский офицер, — то ведь у него наверняка есть имя, адрес, семья…
Все взгляды повернулись ко мне, но я ничего не ответил.
— Это самый важный вопрос, — сказал один из ученых. — Нужно выяснить это сразу же после того, как мы соорудим ему постоянное устройство для письма. Кто-нибудь должен немедленно заняться этим делом.
— Цахи, — обратился мэр к городскому инженеру, — будь любезен взять на себя это задание.
— Прямо сейчас? — огорчился городской инженер, который явно не хотел пропустить первое интересное совещание в мэрии за все сорок лет свой работы.
— Мы будем вам очень благодарны, — осторожно надавил на него полицейский офицер.
Я не боялся их расспросов. Я уже все обдумал, ответ был готов: «У меня есть имя, адрес и семья, но я не смогу их открыть. Мои родители могут умереть от горя». Это было длинное, но исчерпывающее предложение, и я, конечно, смогу написать его, когда мне установят соответствующее устройство. Я напишу «родители», чтобы не привлечь чрезмерное внимание моей мамы. Ведь она, наверное, читает в газетах каждое слово о «пишущем льве», следуя своей многолетней привычке читать все измышления, которые в основном заполняют страницы газет. Когда я вновь стану человеком, я все расскажу ей. Впрочем, я не был в этом до конца уверен. Она мне не поверит, даже если сама история очень ее позабавит.
— Вернемся к имени, — сказал мэр. — Для привлечения туристов лучше, чтобы это было одно слово. Может быть, сократим? Например, ЛевоВек, а? Или ЛевПиш? ЛевРаз?
— Я думаю, нам стоит придерживаться имени «Лев Пишущий», — сказал Цвика. — Таким его уже видели десятки миллионов телезрителей во всем мире. И так же как ко мне сразу прилипла кличка «Маляр», так слова «Лев Пишущий» тотчас напомнит каждому, о ком идет речь.
— А со временем к нему пристанет какое-нибудь уменьшительное прозвище, — примирительно сказал министр туризма, — и все будут довольны.
— У меня есть идея, — сказал Цвика. — У моего сына есть игрушечный лев, и он зовет его Хопи. Как это вам нравится?
— Вы правы, — решительно сказал мэр. — Его научное имя пусть будет «Лев Пишущий». Как это будет по-латыни? А в средствах связи или в рекламах министерства туризма пусть будет Хопи.
Его предложение было одобрено дружными аплодисментами всех присутствующих.
— По-латыни он, наверно, будет называться Лео-Скриптор, — сказал кто-то из ученых.
Я знал подлинного Хопи, маленького и мягкого игрушечного льва, с которым сын Цвики, трехлетний Шай, спал после того, как героически отказался от соски, чтобы по ночам сосать его ухо.
И тут вдруг я и сам заснул, прямо посреди их заседания. И больше уже не слышал ни слова из того, что там еще говорилось.
Я проснулся, потому что кто-то энергично тряс меня.
Это Цвика тянул меня за гриву с криком:
— Хопи! Хопи!
Кто это Хопи? Игрушка Шая, верно. Но ведь сейчас это мое имя. Глупый сон. Но я тут же понял, что не сплю. Я — лев по имени Хопи. По-латыни Лео-Скриптор. Лев Пишущий. Я поднял голову. Мы были одни в зале заседаний. Только стаканы, бутылки, наполовину пустые тарелки с печеньем и пепельницы, полные окурков, указывали на то, что здесь только что закончилось продолжительное и важное совещание.