Когда мы вошли в комнату, майор стоял, заложив руки за спину, слегка покачиваясь, Он сразу уставился на меня, как будто бы уже знал кто я. Я тоже стал внимательно его рассматривать, и мне стало казаться, что я его где-то видел. Я кивнул майору и поздоровался с ним, но он смотрел на меня, не отвечая. Я стал вспоминать, где я мог видеть этого человека, и некоторое время мы так и стояли, уставившись друг на друга. Наконец майор повернулся, подошел к сидевшему у стола капралу и заговорил с ним, время от времени поглядывая на меня, а капрал и знак согласия то и дело кивал головой. Кончив говорить с капралом, майор взглянул на меня еще раз и вышел в другую комнату.
Вскоре и нас привели туда же. В комнате стояли столы, по обеим сторонам которых были расставлены стулья. Нас посадили по одну сторону, а вошедшие вскоре офицеры сели по другую. Среди них я увидел майора. Он сел как раз напротив меня. Я опять кивнул ему и поздоровался, но он ничего не ответил и начал молча перебирать лежавшие на столе бумаги.
Наконец майор поднял на меня глаза, спросил фамилию и стал что-то записывать, не глядя на бумагу. Я опять обратил внимание на его глаза. Теперь я рассмотрел, что они были серые с черными крапинками. Мы некоторое время смотрели друг на друга, пока майор не спросил:
— Вы откуда, Стокдейл?
Я ответил, что из Джорджии.
— Это небольшой штат, не так ли?
Такое заявление мне показалось не очень-то любезным.
— Да, — ответил я, — но я не занимаю целый штат. Я живу в одном из его небольших местечек.
— Это там, где растет табак на дороге, да? — проговорил он, продолжая пристально смотреть па меня.
— Может быть, и растет, но не у нас, — возразил я. — Мне не приходилось видеть, чтобы табак сажали на дороге. Вы, наверное, совсем из другого района.
— Нет, я вообще никогда там не был, — проговорил майор и, посмотрев на меня еще внимательнее, добавил: — Не думаю, что когда-нибудь поеду туда. Что ты на это скажешь?
Проговорив это, он наклонился ко мне через стол, и в первую минуту я не знал, как вести себя. По тону разговора мне казалось, что майор относится ко мне по-дружески, но его слова доказывали совсем обратное, и никто за всю мою жизнь так не смотрел на меня. Поэтому я просто не знал, что делать, и проговорил:
— Я ничего не могу сказать на это. Дело в том, что я никогда об этом не думал.
— Я уверен, что никогда не захочу жить в твоем поганом штате. Что ты на это скажешь?
— Вам лучше знать, где жить, — ответил я. — К тому же, все в жизни меняется. В двух милях от нас недавно поселились новые соседи, и земля стала уже не такая дешевая, как раньше. Мне все равно, живете вы там или нет, но мы были бы очень рады, если бы вы… — Но я не стал больше распространяться на эту тему, потому что майор совсем меня не слушал, а продолжал таращить на меня глаза. Ну и я не спускал с него глаз. — Ты хочешь сказать, что ничего не имеешь против, если кто-нибудь плохо отзывается о Джорджии? — Я не слышал, чтобы кто-нибудь плохо говорил о нашем штате. — А как ты думаешь, что я говорил?
— А я не очень-то думал об этом, — ответил я.
Майор сказал что-то еще, а потом умолк и начал еще пристальнее смотреть на меня. Я тоже старался смотреть на него не отрываясь. Так мы и сидели, уставившись друг на друга. Через некоторое время майор попытался было снова заговорить, но опять остановился и уставился на меня. Вскоре его веки задергались, но глаза все еще не моргали, однако я знал, что рано или поздно он должен моргнуть. И действительно, скоро он не только заморгал — у него задергалось все лицо. Ему пришлось отвернуться, он закашлялся и больше уже не стал смотреть на меня. Он собрал со стола бумаги, потер руками лицо и откинулся на спинку стула. Я приготовился опять уставиться на него, но он ни разу не взглянул на меня. Вдруг майор, словно проснувшись, стал задавать мне глупейшие вопросы. Он спрашивал, что я делал, когда был ребенком, как я жил и еще что-то в этом духе, пока вдруг не выпалил:
— Почему ты ненавидишь свою мать? — Это совсем не вязалось с тем, о чем мы говорили до этого.
— Что? — удивился я.
— Ведь раньше мать, наверное, била тебя, не правда ли?
— Я этого не помню, — ответил я.
— А ты когда-нибудь пытался вспомнить?
— Нет.
— Ты что, вообще никогда не пытался думать об этом?
— Нет, никогда, но, если вы хотите, я постараюсь вспомнить. Однако я не знаю, что — из этого выйдет, потому что моя мать умерла в тот самый момент, когда я родился.