Пускай думают я такой умный и дальновидный, с меня не убудет.
Глава 11: Первая кровь.
Поначалу ставки шли не в пользу Коллина, ибо в отличие от Хьюберта он выступал без доспеха, в одном гамбезе. Однако стоило ему извлечь из ножен длинный меч, как ставки резко изменились. Полированный до зеркального блеска, с узорами на кромке и посеребренной гардой, по пафосу меч давал сто очков форы клинку «Веселого», заставляя толпу возбужденно перешептываться. Пока горожане выспрашивали друг у друга личность незнакомого сира, стюард напряженно щурился, пытаясь разглядеть герб на навершии. Заметив подозрительный взгляд, Коллин поспешно перехватил меч, скрывая золотого дракона за ладонью.
Вздохнув, управитель поднял руку:
— Помните, господа, поединок до первой крови!
Стюарду было все это явно не по нраву, но беспокоился он будто не за Хьюго, а за укрытую тканью телегу, замершую посреди площади. Набежавшая толпа намертво загородила ей путь.
Черт, что же в ней такое лежит?
Стюард дал отмашку, соперники закружили по пятачку, держась на расстоянии вытянутых клинков. В отсутствии щитов, когда каждая ошибка может стать последней, никто не лез на рожон. Но, как это часто бывает у сильных и смелых, гордость перевесила инстинкт самосохранения — разочарованные стоны толпы заставили противников действовать активнее. Зазвенела сталь, засверкали искры, на клинке Хьюберта образовалась зарубка, от встречи с более крепким мечом.
Толпа одобрительно загудела, наслаждаясь зрелищем. Не каждый день удается поглядеть на поединок двух рыцарей, да еще и нахаляву.
Как бы я недолюбливал всех этих богатеньких сосунков, рожденных с серебряной ложкой в жопе, но феодалы действительно соответствуют своему статусу воинского сословия. С детства тренируются, за оружие берутся раньше, чем учатся говорить. И если для сыновей всяких баронов и графьев умение сражаться скорее традиция, то для низшего титула рыцаря это основа и главный смысл их жизни.
Уж чего-чего, а драться они умеют так, что хоть завтра на мастера спорта сдавай.
Тем забавнее наблюдать за интересом толпы, ведь все эти воинские традиции и тренировки возникли именно ради них, «простолюдинов». Чтобы в ярме держать, налоги выбивать и восстания гасить. А подиж ты, как восхищаются! Женская половина и вовсе слюнями исходит, от Коллина взглядов не отрывают.
Эх, инстинкты…
Бойцы потихоньку входили во вкус, на смену показушным выпадам пришли короткие серии. Одна из комбинаций Коллина достигла цели, но режущий удар лишь проскрежетал по кольчуге Хьюго. Тот, не имея возможности ответить мечом, вдарил кулаком в точеную челюсть, заставляя блондина быстро отскочить. Толпа разочарованно завздыхала, но тут же взбодрилась — крови нет, поединок продолжается.
Устав наблюдать за бальными танцами, я переключился на телегу и запряженного рогача, жующего скатерть с торгового лотка. Эскорт из гвардейцев поддался общему ажиотажу и вовсю наблюдал за шоу, положив на обязанности.
Никто не заметил, как я бочком протиснулся за чужими плечами и приподнял холщовую ткань.
В телеге притаились грубые, наспех сколоченные ящики. Я убедился, что никто не смотрит, и кое-как просунул пальцы под прибитую гвоздями крышку. Дюжина серебряных слитков заставила мою глотку пересохнуть.
Теперь понятно, отчего стюард так нервничал…
В этом ящике килограмм двадцать, не меньше. Если и в других так же, то получится что-то около трех центнеров на всю телегу. На это сокровище можно пару сотен солдат обучить, оснастить и еще целый год-другой жалование выплачивать. Щедро, не жмотясь.
Откуда такое роскошевство в этой нищете? Хребет отступные заплатил? А где клеймо? Ни на одном слитке ни герба, ни вензеля.
Не, если без маркировки, значит тут явно что-то «левое», мутное и не особо законное. Феодалы всегда свое добро клеймят, что воровать боялись.
— Первая кровь!!! — огласил стюард, вставая меж соперниками. — Сир Коллин «Отважный» одержал честную победу!!!
Толпа зазвенела монетками и кольцами, считая барыши и проигрыши. Но даже те, кто ставил на Хьюго не сильно-то горевали — видать, бастарда в городе недолюбливали. На площади слышались насмешки, кто-то хохотал над увальнем, способным бить только женщин.
Кажется, я узнаю голос…
Громадный бастард недоверчиво ощупывал порез на щеке. Общее веселье и вид собственной крови быстро приводили его в бешенство: