Наташа, распахнув глаза, хлопая наклеенными ресницами, молча глядела на Олега, а потом сказала:
— Олежка, зачем ты так?
— Наталечка, выпей и не переживай, — попросил ее Олег. — Она просто больная.
— Лариса? — вмешался другой парень, который наблюдал всю эту сцену, сидя в кресле и потягивая коктейль. — Это точно, ей пора лечиться.
Он встал, повозился с магнитолой, поставил Патрисию Каас. Лиза положила руки на плечи Олега — точнее, руки сами легли к нему на плечи. Он бережно обхватил ее талию, приблизил губы к ее уху. Он ничего ей не говорил, просто дышал, и она чувствовала горячие покалывания на своей шее. Наташа танцевала со своим приятелем, прижавшись к нему всем телом. Приятель громко произносил какую-то глупую речь, но голос Патрисии покрывал все. Она пела любимую песню Лизы — ту песню, которую она поет, переодевшись уличным мальчишкой, с чумазым бледным лицом, под каким-то фонарем.
— Прости за сцену, — вдруг услышала Лиза его голос. — Я виноват, что она пришла. Я соврал — она была приглашена.
— А… — протянула Лиза.
— Но она так безобразно себя вела. Ненавижу ревность.
Тут Лиза промолчала, но сердце у нее защемило. Олег продолжал:
— Я тебя напугал, да? Я видел, ты поморщилась, когда я отчитывал ее.
— Разве? Нет-нет…
— Да, — твердо сказал он и приблизил губы к самому ее уху, — честно говоря, я не владел собой. Выгнал бы их всех. Такие дураки, верно?
— Ведь это твои приятели?
— Нет.
— Как нет?
— Да так. Просто хотелось провести вечер. Я не думал, что придешь ты… Нет, хорошо, что они пришли, иначе я не увидел бы тебя… Ты знаешь, про что эта песня? — внезапно переменил он тему.
— Про любовь, наверное. — Лиза наконец улыбнулась. — Про что еще можно петь таким голосом? Про разбитое сердце…
— Ну, почти про любовь… — согласился он. — Точнее, про любовь к музыке… Но там есть еще про страсть господина Ревность. Знаком тебе этот господин?
— Я такого не знаю.
— А госпожа Любовь?
— Не знаю… — ответила Лиза таким тоном, что это можно было принять и за «да», и за «нет». — Зато ты, наверное, ее хорошо знаешь, судя по тому, с какими глазами убежала эта Лариса.
Он отстранился, убрал руки с ее талии, взял Лизу за плечи. В комнате было сумрачно, света никто не зажег, Наташа с парнем танцевали в другом конце, точнее, как-то страстно и неуклюже топтались на месте. Лиза видела краем глаза их возню и уже знала, что сейчас они исчезнут в другой комнате.
— Ты мне простишь Ларису? — спросил он очень серьезно. Тогда она еще не знала его привычки серьезным тоном говорить вещи, не имеющие для него никакого значения. И эти слова показались ей очень важными, показалось, что это его отречение от всех женщин, которые были тут до нее, танцевали, ревновали его, спали с ним — она думала и об этом, и уже с болью…
— Конечно. — Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал. — Какое это имеет значение?
— Огромное.
— Олежка, дай ключ… — к ним подошла совершенно пьяная Наташа. «Когда она напилась?» — удивилась Лиза. Ее друг уже вышел.
— Развратница, — ласково сказал Олег, открывая ящик маленького столика, где стояла магнитола, и вытаскивая плоский ключ. — Вот зачем ты ходишь ко мне в гости!
— Олежка, ты просто чудо! — Наташа чмокнула воздух губами и махнула Лизе рукой. — Знаешь, я остаюсь. Олег тебя отвезет домой, ладно?
— Ты иди, иди… — смеясь, выпроваживал ее Олег. — И не слишком шумите, Витя дома.
Наташа вышла, задев бедром косяк двери, а Олег мимоходом объяснил Лизе:
— Витя — это мой сосед. Ведь тут бывшая коммуналка. Две комнаты мои, одна его, одна ничья, но я ее скоро выкуплю. Потом и Витю переселю куда-нибудь.
— А потом? — спросила Лиза.
— Ну, что мне делать потом… Женюсь, наверное!
И он шутливо протянул к ней руки.
Он только поцеловал ее в тот вечер — хотя она уже позволила бы большее. «Наверное, потому, что чувствовала себя его собственностью, — подумала она сейчас. — Да, Олег умел внушить женщине это чувство!» Он отвез ее домой, она звала его наверх — познакомиться с мамой, выпить кофе… Он отказался и поцеловал ее еще раз — быстро, ласково, словно для того, чтобы приучить ее к себе. И приучил — они целовались на улице, в его машине, в его квартире… Плейер и кассеты с английским лежали в комнате Лизы мертвым грузом, ей было не до будущего, ведь настоящее вдруг стало так прекрасно и замечательно! Ощущение пустоты своей жизни исчезло, жизнь внезапно наполнилась новым смыслом. Этим смыслом был Олег, и только он. Теперь Лиза понимала, что она сразу перестала думать о себе как о личности, ощущать свою собственную ценность без него. Это была ловушка для чувств — она была счастлива, безумно счастлива и горда, когда рядом был он, а без него была еще большим ничтожеством в собственных глазах — только потому, что его не было. Значит, надо было сделать так, чтобы он был рядом всегда! Это было очень просто решить, куда проще, чем обдумывать какие-то другие планы на будущее.