Ангелина Костоломова гаркнула:
- Да осторожнее вы чертовки! Еще может боекомплект так рвануть, что и костей не соберете!
Батарея как волна перекатилась через холм, вырвавшись на пересеченную линиями окопов и надолбов равнину, густо перепаханную так же, как и предыдущий, многострадальный километр. Несколько куценосых бронированных машин горели там и сям, но танковая бригада расстреляла еще уцелевшие точки и ушла вперед на большой скорости. Своей тяжелой кавалькадой, следуя за катящимся на запад густым рядом рвущихся снарядов. Клубки колючей проволоки, в которые превратились заграждения, достигали высоты человеческого роста. Раскрасневшиеся босые ноженьки девчат, ранились об колючки, но воительницы ни на секунду не прерывали свой бег. Хотя некоторые уже начали прихрамывать. Рваные воронки располагались настолько плотно друг к другу, что их приходилось перескакивать, чтобы вконец не сбиться с генерального курса.
Ангелина Костоломова в шутку кричала:
- Марш! Марш! Левой, левой! Гусеницы подтянуть, башни подобрать!
Игривая капитанша-Наташа, она во сне еще красивее, чем в реальности поддержала:
- Кто не боец, тот не жилец! Придет бесславный тем конец!
Воительница-комсомолка подгоняла полк, стремясь удержать дистанцию до девчат-танкистов. Даже при этом присвистывая. Справа звонко защелкало по броне, какой-то дурак лупил из пулемета. Огнезарная дьяволица даже не стала тратить на него снаряды и время. Просто гусеницы проехались по немчуре, выдавив кишки, и перемолов кости. Галина Ломоносова полнозвучно пропела:
- Косточки, звездочки сбились вдруг в ряд! Крепче сожми в кулаках автомат!
Впервые стали попадаться воронки от снарядов "Сидоровых", различимые своим жгучим жаром и расплавленной почвой, даже на фоне всеобщего разрушения. Босоногая, девичья очень красивая женская пехота начала отставать, и теперь далеко вырвавшимся самоходкам могло прийтись туго. Все военное искусство строится на компромиссах и балансе, как говорил Великий Фридрих. Впрочем, Александр Суворов в полемике с ним обрубил все концы. Компромисс в битве, как петля на шее, только смазочное мыло смердит сильнее! Ангелина Костоломова не могла, вспомнить, чьи это слова. А Галина Ломоносова философски вывела:
- Ни один предатель не избегнет своей осины, даже если по призванию вампир!
Ангелина Костоломова прервала напарницу:
- А какие у нас дальнейшие планы?
Та ответила:
- Не сумел удержаться за танками - тебя могут пожечь "тигры" и "пантеры", если сумеют контратаковать! Впрочем "Тигр" способен лишь страшно рычать!
- Цель вправо двести сорок! Вторая цель справа шестнадцать, дистанция тысяча триста! - Проорал звонкий девичий голос. Лучезарная Ангелина шарахнулась, командира левофланговой батареи она узнал по очень сексуальному голосу.
Рефлекторно ответила:
- Каскадными залпами пли!
Галина Ломоносова сильно удивилась:
- А как это залпы могут быть каскадными?
Раз от того справа такой разброс и перекос, значит, цели примерно между ним и первой батареей по фронту. Ангелина почесала ровными и длинными пальчиками ноги себе за ухом. Затем окинула взглядом пространство перед собой, но увидел тевтонских вурдалаков, только тогда, когда вокруг пары пятящихся самоходок начали рваться снаряды. Дева войны присвистнула:
- Да я ворона желторотая! Так подставилась, как девчонка без мозгов!
Немцы-фашисты были теперь почти в километре, очень здорово закамуфлированы. Они отстреливались, но против полнокровного полка истребительных САУ-105 у них почти не было никаких шансов на открытой местности. Но заяц храбрый когда его загнали в угол. Наконец-то Ангелина Костоломова вспомнила, как их называют - "Ягдпоросенок", с 88-миллиметровой пушкой. Странно, что танкисты( наверное выпили по триста!) их пропустили - хотя, возможно, именно эти немецкие самоходки и сожгли те машины, с которыми они сейчас поравнялись. Через несколько секунд оба "Ягдпоросенок" получили по попаданию, и вяло загорелись. Экипажей он с такой дистанции разглядеть не сумел, но после попадания 105-миллиметровых снарядов, если уж те пробили броню, в большинстве случаев( хотя большинство, меньшинство это арифметика), редко кто мог уцелеть.
Галина Ломоносова всплеснула ладонями:
- Жареное мясо, но не шашлык. Вернее шашлык из протухшего мяса!
Полк прошел еще несколько километров по перепаханному полю, переваливаясь через траншеи и воронки, расстреливая немногочисленные уцелевшие огневые точки. Это было так красиво, бабах и обломки железобетона летят в стороны как плиточки шоколадки разбросанной грудным ребенком. На правый фланг пришлось лишь одна - стандартная трехпулеметная точка в бетонном колпаке, ее метров с четырехсот наживил на аннигиляционный крючок: номер 335, в комплекте которого было больше фугасных снарядов, чем у других. Ее одна "плюха" по дзоту и они пошли дальше. Все было слишком легко, немецкая оборона на переднем краю еще никогда не давалась им с такой простотой. Впрочем, огнезарная дьяволица привыкла драться не только в воздухе. Например, из-за советской бюрократии ей не очень, то давали лет, что отчасти объясняет её не очень внушительный послужной список. Тем не менее, в душе высочайший подъем. Это было опасно, так как самоуспокоение губительно, для витязей. Батарея выскочила ко входу в широкую лощину, куда по плану они должны были пойти за "Медведями", - но "Медведи" чуть приотстали, занятые своими местными целями, и сблизившаяся с ними первая батарея, не дожидаясь отставших, построилась клином и помчалась вперед по ее левой кромке.
Ангелина Костоломова, выкрикнула в микрофон команду, перестроила свои четыре машины, и повела их по правой стороне. Белоснежная Галина пропела: