— Что там слышно от Паркера?
— Пока ничего.
— Может, тогда мне самому стоит проникнуть в офис Бродди и пошарить там?
— Ты считаешь, он настолько глуп, что хранит перстень, если он, конечно, чего-то стоит, прямо в офисе? — Локи вскинул брови в искреннем недоумении. Наивность брата сейчас его удивила. Тор пожал плечами.
— Так с кем и какую сделку ты заключил, чтобы выжить? Про Норн и Первородных я в общих чертах понял. Но, на самом деле не понял ничего…
— Ты же знаешь, как я не люблю долгие рассказы.
— Зато я знаю, как ты любишь хвалиться. Давай уже, вскрывай карты, мне невероятно интересно… — настоял Тор, развалившись в удобном массивном кресле, принесенном специально для него. Локи усмехнулся. Даа, эта история действительно была величайшей историей его побега от всех смерти. Пожалуй, одной из лучших!
— Впервые вижу тебя заинтересованным моей жизнью.
— Ну, так ты мой последний живой родственник, всё-таки.
— Я бы поспорил, но ладно. Тор, рассказывать и вправду очень и очень много, и всего не охватишь. Скажу, что по случайности я попал в такое место, где узнал свое будущее, встретил к своему удивлению близких друзей,— взгляд Локи потеплел, стал мягким, как никогда раньше. — Познакомился… С собой поближе. Многое узнал о себе, и благодарен той случайности. Зная, что делать дальше, я спустился к корням Игдрассиля, в пещеры, где обитали Норны. Пришлось проявить максимум изворотливости, чтобы уговорить их отдать мне Полотно. Над Полотном пришлось поломать голову, но в итоге я задал ему единственный верный вопрос…
Тор слушал внимательно, уделяя даже больше внимания не словам брата, а тому, какие эмоции играли на его лице во время рассказа. На удивление, Локи был честен. Наверное, впервые за то время, как между ними началось соперничество.
В груди Тора больно кольнуло. Все-таки он тоже был часто не справедлив по отношению к Локи. Ведь если подумать, сам Тор ничего не знал о жизни брата и о том, что ему приходилось пройти.
— Однажды, если нам предоставится такая возможность, я расскажу тебе кое-что о нашем Всеотце, — хитро подмигнув брату, улыбнулся Локи. Улыбка была искренней, без тени коварства. В голубых глазах сверкали искры озорства, не более. Сетка глубоких морщин залегла в уголках его глаз. На щеках от улыбки вновь появились ямки. Локи выглядел мудрым, глубоко взрослым человеком. От него на какой-то миг повеяло так же, как от Отца — зрелостью. Тора это смутило, ведь он привык считать его младшим братом. Но, словно опомнившись, Локи снова натянул свою ледяную маску. Взгляд стал жёстким, колючим, словно морские льды. Он снова был самим собой — авантюристом, амбициозным богом Коварства, хитрецом и пронырой. И это ему тоже шло. По крайней мере, не удивляло так сильно.
— Ты сильно изменился, брат. Если раньше я считал тебя обыкновенным авантюристом, то сейчас я вижу перед собой того, кто знает буквально всё наперёд. Это как-то пугает.
Локи искренне усмехнулся. Пожалуй, это самое точное определение, которое даже он не мог себе дать. Наверное, он и сам не заметил, как изменился, хоть и чувствовал, что словно бы вырос из кожи. Мир казался ему простым, понятным и тесным. Мало что действительно оставалось для него тайной, и это было грустно. А самое главное, что он наконец разобрался в себе, и понял, что совершил множество ошибок, которые непоправимо привели его в тупик. Пленник своих амбиций, желания быть заметным и важным буквально сжирали его всю его молодость, заставляя делать необдуманные поступки, причинять боль и смерть близким. Не этого он хотел, но почему-то все буквально валилось, рушилось в его руках. И ему оставалось лишь принять ситуацию. Но сейчас, пройдя множество испытаний, он был спокоен, как никогда. По-настоящему холоден был его разум. Остер, словно альфхеймский клинок, точен, словно Гунгнир* — Одина копьё.
Братья встретились взглядами. Пытливый взгляд Тора, в котором часто разгоралось пламя несдерживаемого гнева, сверкая искрами синих молний и спокойный, уверенный взгляд Локи, в котором читалось его превосходство надо всем миром.
Между ними словно не было больше стены, лишь дистанция, которую оба держали, каждый по своей причине. Тор всё ещё не мог доверять брату в полной мере, ожидая в каждом его слове подвох и обман, даже сейчас, не смотря на его уязвимость. Локи — чувствуя себя пустым, обманутым самим собой, просто не желал показывать свою слабость перед единственным, кого по-своему любил больше жизни.
Пауза неловко затянулась. Мужчины принялись за остывающий обед.
— Мне придётся вернуться к Норнам, — немного подумав, произнес вслух Локи. Тор с вилкой, поднесенной ко рту, застыл.
— А это проблема?
— Да, в каком-то роде. Без своих сил я оттуда уже не выберусь. А значит мне потребуется твоя помощь.
— Но Биврёст разрушен. Быстро попасть в Асгард можно было только по нему, — Тор мысленно прикинул, сколько может потребоваться времени на космическое путешествие к остаткам дома.
— Ну, не совсем… Твой Мьёльнир способен перенести нас, но он уничтожен Хелль.
— У меня есть Гром-секира!— вскрикнул Тор, — Я могу призвать ею Биврёст! Правда, не всегда получается и нужно больше практиковаться…
Локи с интересом посмотрел на брата.
— Ну, это уже кое-что! Тогда тебе стоит начать практиковать призыв Радужного Моста, пока я подготовлюсь к встрече с мразями… — заёрзав в кресле, отозвался Локи.
Кажется, брат появился в его жизни как нельзя кстати. Если Судьба существует, то она та еще шутница.
Комментарий к Часть 13 *Гунгнир – легендарное копье Одина, разившее без промаха точно в цель. Оно обладало волшебным свойством поражать любую цель, пробивая самые толстые щиты и панцири и разбивая на куски самые закалённые мечи.
====== Часть 14 ======
Пожалуй, самым лучшим, что он смог найти в человеческой жизни была горячая ванна. После виски и брэнди, разумеется. Ничто так не приводило его мысли в порядок, как час-два проведенные в горячей пенной воде. Особенно после виски.
Развалившись в ванной, полной воды и пены по самый верх, свесив одну ногу через край и покачивая ею, он почти дремал. Не смотря на внешне крайне расслабленный вид, он одновременно с этим просчитывал возможные варианты событий. Так или иначе, Бродди придётся тащить к Норнам. Вопрос в другом — не накинутся ли премерзкие твари сперва на него, чтобы сожрать, или всё же для начала выслушают.
Прокручивая в голове события прошлого, он не открывая глаз, нервно потер фиолетовый рубец на шее. Вот она — Нить его судьбы. Выдернутая из Полотна навсегда, и в назидание за пользование Полотном прошившая его тело и кожу в том месте, каким образом должна была оборваться его жизнь. Все-таки Танос тогда был прав. Если бы не случай — он, Локи, уже не воскрес, и если бы тогда Танос знал, что надо было не душить и не ломать шею, а придумать иной способ лишить его жизни, то это был бы полный проигрыш.
Локи, словно пригревшийся на солнышке кот, покачивая ногой в ритм своим мыслям, протянул руку к полке. Где-то тут стоит его фужер с неплохим игристым вином. Не найдя его на ощупь, открыл глаза и буквально вытаращился на сидевшего рядом с ним высокого мужчину. Его внешность была не знакома Локи, но ощущения, исходившие от незнакомца, говорили о том, что это кто-то из Первородных.
— Эм… Чем обязан? — сползая обратно в ванну, и скрывая свою наготу под слоем пены, спросил Локи. Какое-то неловкое чувство посетило его.
— Решил напомнить тебе о нашей сделке. Не наигрался Полотном ещё? — низкий вибрирующий голос мужчины отозвался в каждой клетке его тела.
— Равновесие… Не думал, что ты когда-либо появишься… В моей жизни, — с трудом подбирая слова, произнес Локи. Равновесие смотрел на него абсолютно равнодушным взглядом пустых карих глаз. Его светлые одежды были словно сотканы из эфира. Да и он сам будто не касался ничего в ванной комнате. Будто перед ним сейчас была пустая оболочка или кинопроекция.
— Я и не собирался. Но раз уж моя сестрица зачастила к тебе, я подумал, что не будет и в моем визите никакого нарушения баланса, — не шелохнувшись, отозвался мужчина. Локи спешно выбрался из ванны, разливая на кафельный пол воду и клочья пены. Равновесие даже не заметил этого. Накинув на острые худые плечи длинный халат, Локи, растерянно подбирал ответ.