оружие для гнома, и хорошо показал себя во время атаки на поезд в Сосцах Сциллы.
Аккуратно подгадав момент, Мокрист перехватил Аэрона в месте, где они могли
поговорить наедине.
— Мистер Секретарь, я должен спросить, так ли все хорошо с Низким Королем,
как кажется?
Глаза Аэрона расширились, а рука легла на рукоять меча.
— Разумеется, все хорошо. Что за дурацкий вопрос. И вероломный, к тому же.
Мокрист сделал примирительный жест.
— Послушайте, вы же знаете, что я на вашей стороне. Я спросил, потому что видел
кое-что в доме миссис Симнел.
Аэрон выглядел ошарашенным.
— Я думаю, что вы, сэр, всегда на своей собственной стороне, а что бы вы там ни
видели, это вас не касается.
— Само собой, мой друг, — ответил Мокрист, — но боги за грехи наградили меня
носом, чрезвычайно чувствительным к ситуациям, когда метафорическое дерьмо вот-вот
прольется на метафорическую мельницу. Я хочу подготовиться.
Аэрон замер.
— Ваша проницательность делает вам честь, мистер Губвиг. А ваше молчание
сделает еще больше.
— Ох, ну перестаньте. Здесь что-то происходит, и я не понимаю, что. Не
заставляйте меня делать собственные выводы. У меня слишком бурная фантазия.
Но Аэрон явно не собирался больше ничего говорить. Появление двух механиков в
конце вагона дало ему повод, чтобы привести беседу к резкому завершению. Он
развернулся на каблуках и уверенно зашагал по коридору, оставив Мокриста наедине с
его подозрениями.
Но уже через час или немногим более стук в дверь вагона охраны возвестил
появление Королевского секретаря. На этот раз он загадочно улыбнулся и сказал:
— Король дарует вам аудиенцию, мистер Губвиг, — он снова улыбнулся и
добавил. — Уверен, вы понимаете, что это значит «сейчас же».
Когда Мокрист прибыл, Король за небольшим столиком работал с бумагами. Он
кивнул Мокристу на кресло и сказал:
178
— Мистер Губвиг, как я понял, вследствие нашего посещения матери мистера
Симнела у вас могло сложиться впечатление, что я могу… что-то скрывать. Вас это
беспокоит, молодой человек?
Король послал Мокристу прямой взгляд, как будто подбадривая того высказать все
свои мысли.
— Ну… Она наделена большой… женской интуицией… Мокрист дал остатку
предложения раствориться в воздухе и стал наблюдать.
Король вздохнул, посмотрел на Аэрона, который стоял на страже у дверей, затем
кивнул ему и повернулся к Мокристу.
— Мистер Губвиг, уверен, вы знаете, что пол гнома обычно представляет собой
тщательно оберегаемый секрет, и были времена, когда даже поинтересоваться полом
другого гнома считалось тяжелейшим преступлением. Я — Низкий Король гномов, но
если рассмотреть меня, образно выражаясь, по существу, то я — женщина.
Так вот в чем дело. Вот что зудело на задворках его сознания с тех пор, как миссис
Симнел устраивала поуютнее Короля — теперь Королеву, — тогда, в Сто Лате. Он
кашлянул и сказал:
— У каждого свои недостатки, ваше величество. И, по правде говоря, я
догадывался об этом. У меня хорошо получается собирать намеки, сплетни и подозрения,
и получать из этой смеси нужный результат. Я мошенник. Думаю, лорд Ветинари
предупреждал вас обо мне. Можно сказать, я — личный мошенник лорда Ветинари.
— Можно подумать, он сам не справляется!
— У мошенников свой взгляд на людей. Они оценивают: как люди говорят, как
ходят, как сидят — все незаметные подробности, о которых вы умалчиваете.
Королева немного помолчала, а затем спросила:
— Настоящий мошенник?
— Да, миледи. И я бы сказал, один из лучших, возможно даже — лучший. Но
сейчас я, можно сказать, укрощен и помещен под каблук. Так что я очень благонадежный
мошенник.
— Под каблук Ветинари? Бедняга.
Теперь Королева выглядела как человек, только что сбросивший с плеч тяжелый
груз.
— Имейте в виду, мистер Губвиг, что только несколько человек знают о моей
тайне, и все они — мои доверенные лица. Одна из них — леди Марголотта, а второй,
разумеется, лорд Ветинари. Мне всегда казалось, что отношение гномов к вопросу полов
оскорбляет нас. Мы, гномы, продолжаем настаивать на том, что гном должен выглядеть
мужчиной. Что можно сказать о расе, которой стыдно взглянуть в глаза собственной
матери? Мы живем в глупой лжи и играем в глупую игру, и я не хочу, чтобы такое