танцуя; да, оно было живым, и оно ждало.
За чудовищем он увидел несколько вагонов, готовых для буксировки, и понял
предназначение машины. Это был железный конь. Кругом сновали работники, они
трудились за токарными станками и кузнечными молотами, бегали взад и вперед с
ведрами смазки и масленками, а иногда и с кусками дерева, которые выглядели
неуместными в этом царстве металла. И с огромной силой ощущалась
целеустремленность: мы хотим сделать что-то и собираемся сделать это быстро.
Дик Симнел широко улыбнулся под маской грязи:
— Здорово, сэры. Ну, это она и есть! Не надо бояться. Технически ее зовут Номер
Один, но я зову ее Железная Герда. Она моя машина, я строил ее каждый день понемногу:
гайки, болты, фланцы, а еще надо держать в памяти каждую заклепку. Тысячи их! А еще
работа стекольщика. Смотровые стекла, датчики… Все пришлось делать самому, раньше-
то никто такого не делал.
— А когда мы поставим ее на рельсы, она сможет перевезти больше груза, чем
целый батальон троллей, и гораздо быстрее вдобавок, — сказал сэр Гарри, становясь
рядом с Мокристом. И добавил: — Клянусь, это так. Молодой Симнел возится с Железной
Гердой день-деньской: все чинит, паяет, мастерит. — Он рассмеялся. — Я не удивлюсь,
если в конце он научит ее летать.
Симнел вытер руку масляной тряпкой, отчего она стала еще грязнее, и протянул
руку лорду Ветинари, но тот мягко отстранился от нее и сказал:
27
— Я предпочел бы, чтобы вы имели дело с мистером Губвигом, мистер Симнел.
Если я решу позволить вам продолжать этот увлекательный… эксперимент, отвечать вы
будете перед ним. Лично я дорожу своим техническим невежеством. Хотя и понимаю, что
для многих людей это представляет большой интерес, — добавил он тоном, который
подразумевал, что он имеет в виду людей странных и таинственных… занятых людей,
плутоватых людей, неуловимых и непостоянных. Что-то вроде: увы, но это кажется таким
невинным, так почему бы не дать ему попробовать, ведь это не повредит, не так ли? Мы
всегда можем спрятаться под журнальным столиком.
— Меня интересуют, — продолжал лорд Ветинари, — пути и средства,
возможности опасности и последствия, понимаете? Мне дали понять, что ваш двигатель
приводится в движение силой пара, разогретого в котле до такой степени, что тот едва не
взрывается. Это так?
Симнел одарил патриция сияющей улыбкой:
— Что касается этого, папаша, то я взорвал пару еще на стадии тестирования, и я
не прочь об этом рассказать! Но сейчас, сэр, с этим полный порядок. Предохранительные
клапаны! Вот в чем соль. Предохранительные клапаны сделаны из свинца, который
плавится, если жар становится слишком сильным, вода вытекает и заливает огонь в котле
прежде, чем тот рванет. Горячий пар очень опасен. Разумеется, для того, кто не знает, как
с ним обращаться. Как по мне, папаша, он игривый, как щенок. Сэр Гари позволил мне
построить демонстрационную колею, — он указал на рельсы, которые вели из сарая и шли
дальше по периметру предприятия. — Не желаете проехаться?»
Мокрист повернулся к Ветинари и спросил с самым невинным видом:
— Да, как насчет этого… папаша?
И получил в ответ взгляд острый, как стилет. Взгляд, явно обещающий вернуться к
этому разговору позже.
Ветинари повернулся к Симнелу:
— Спасибо, мистер Симнел. Думаю, я предоставлю такую честь мистеру Губвигу.
И я думаю, Стукпостук будет рад сопровождать его.
Это было сказано бодро, но Стукпостук, похоже, оказался совершенно не в
восторге от подобной перспективы, да и Мокрист, признаться, был далеко не на седьмом
небе от счастья, запоздало вспомнив, что надел сегодня новую дорогую куртку.
— Мистер Симнел, — спросил Мокрист, — а почему ваша машина должна
обязательно ехать по рельсам?
Дик Симнел улыбнулся слегка безумной улыбкой человека, которому
действительно очень, очень хочется поведать о своем любимом замечательном проекте и
который готов увлеченно доводить таким образом каждого встречного до предельной
скуки, а в худших случаях — до грани самоубийства. Мокрист распознал этот тип: такие
люди были неизменно полезны, всегда дружелюбны и лишены всякого рода злобы,
однако они представляли собой неявную опасность.
И вот теперь мистер Симнел, счастливый, как моллюск, и масляный, как кебаб,