встрече со своими сородичами. Рису пришло в голову, что это умышленная
провокационная демонстрация пренебрежения к нему..
Сейчас, на уже привычной повестке дня, гномы из каждой шахты сетовали на
исход молодых гномов в большие города. Конечно, у каждого был свой взгляд на
причины этого явления, и все взгляды были неверными. Любой, кто не был гномом,
предпочитающим жить во тьме во всех смыслах этого слова, знал, что причина переезда
молодых гномов, скажем, в Анк-Морпорк, заключалась в старых ворчунах и их занятиях.
С другой стороны, прогрессивно мыслящие гномы, вполне благосклонно относящиеся к
троллям в качестве друзей, обрушивались на Низкого Короля, обвиняя его в том, что он,
фигурально выражаясь, кутает свой народ в паранджу.
34
В покоях Низкого Короля повисло клубящееся облако непонимания, создаваемое
всеми сторонами почти умышленно, словно бы в споре, каким бы незначительным он ни
был, каждый готов был бороться до победного конца. Что-то такое было в психологии
гномов. Мы слишком много времени проводим в закрытых помещениях, подумал Рис. Он
вздохнул, когда понял, что слово держит Ардент, и его голос невыносимо громок.
Ардент был гномом, которого Рис рад был бы увидеть на месте обвала шахты, и
желательно — непосредственно под ним. И, тем не менее, у Ардента были последователи,
глупые последователи, а еще — влиятельные друзья. И это была политика. Политика
напоминала те детские игрушки-головоломки со скользящими деталями, где приходится
передвигать элементы, чтобы сложить их в целую картинку.
Сейчас Ардент намекал на то, что, по правде говоря, добыча жира в шахтах
Шмальцберга не истинно гномье занятие, и этот комментарий заставил пожилого гнома, в
котором Король узнал Сальена Хэдвинна, вскочить на ноги.
Хэдвинн положил руку на топор и заявил:
— Мой отец был жирным шахтером, и мой дед был жирным шахтером, и моя
бабушка была очень жирным шахтером, я и сам работал в жирной шахте, когда был
помоложе. Моя мать дала мне крошечную кирку, как только я достаточно подрос, чтобы
удержать ее. Каждый из моих родственников с момента падения Пятого Слона был
жирным шахтером, и, скажу я вам, экспортный доход с нашего жира по Равнинам держит
весь город на плаву. Так что я не намерен терпеть оскорблений от всяких брзугда-хара21,
которые боятся солнечного света.
Скрежет металла о металл эхом пронесся по залу, а потом воцарилась тишина;
каждый ждал, что будет дальше. А это означало, что Рису Риссону пришлось нарушить
молчание. Низкий Король он или нет?!
Он улыбнулся, зная, любое неверное слово произведет эффект взрывной волны в
пещерах и шахтах, и что результат, каким бы он ни был, окажется на его совести. Такова
судьба тех, кто стремится сдвинуть равновесие в сторону мира, прочь от войны, и путь
добровольного посредника неизменно усеян острыми шипами.
Он посмотрел на сердитых советников, размахивающих оружием вокруг огромного
стола, словно бы сама бытность гномом означала непрерывно находиться в состоянии,
которого слово «раздражение» просто не в состоянии передать. Совещание гномов было,
говоря их собственным языком, гномьим бедламом.
— Ради чего я стал Королем? — заговорил Рис негромко. — Я вам скажу. В мире,
где мы официально признали троллей, людей и множество других видов, даже гоблинов,
закосневшие члены гномьего сообщества упорствуют в своем стремлении сохранить
главенство глубинников во всем, что касается гномов.
Он строго взглянул на Ардента и продолжил:
— Повсюду, где гномы живут в достаточном количестве, они пытаются
измениться, но, за исключением Анк-Морпорка, всегда безрезультатно, а все потому что
те, кто стремится сохранить гномью натуру во тьме, заставляют своих собратьев верить,
что изменения любого рода — преступление, не преступление против чего-то, а
преступление вообще, по своей природе, и жизнь — такая кислая тоска, как целый океан
уксуса... Так быть не должно!
Его голос возвысился, а кулак обрушился на стол.
— Я здесь, чтобы сказать вам, друзья мои, а так же мои улыбающиеся враги, что,
если мы не объединимся против сил, которые стремятся вечно держать нас во тьме,
гномий народ вымрет. Мы должны работать вместе, говорить друг с другом, честно вести