раз! — и то, что казалось чудовищным, становится жизненно важным для мира. Во все
времена мастера и изобретатели создавали новые полезные вещи, о которых никто не
подозревал и которые вдруг становились необходимыми. И столпы мира не шелохнулись.
Как ответственный тиран, лорд Ветинари регулярно бесстрашно и бесстрастно
пересматривал свои действия . В эти дни троллей в Анк-Морпорке почти не обсуждали,
потому что, невероятно, но люди перестали видеть в них троллей, и видели просто…
больших людей. Во многом такие же, хотя и отличаются. Еще была позиция гномов, анк-
морпоркских гномов. Гномство? Да, но теперь на своих собственных условиях. Низкий
Король, разумеется, был в курсе, что в Анк-Морпорке полно гномов, которые смотрели в
будущее и решили занять там место. Традиции? — говорили они. — Ну, хорошо, если вас
так устроит, мы будем устраивать парады гномьих ценностей. Сыновья и дочери своих
родителей, но, как бы это сказать, повзрослевшие. Мы видели город. Город, где если что-
то и невозможно, то хотя бы вероятно, включая лучшее дамское белье.
Тем временем очень далеко от Анк-Морпорка, в маленькой шахте Медной Горы,
сапожник Мэлог Чериссон отложил в сторону молоток и гвозди и обратился к своему
сыну, опиравшемуся на его верстак:
— Послушай, мой мальчик, я слышал, как ты сказал, что глубиннки — это
спасение для всех гномов, но сегодня я нашел свою иконографию из Долины Кум. С
последней поездки. Я там был, о, почти все мы там были. Губинники говорили нам, что
тролли — наши враги, и я считал их не более чем здоровенными мерзкими булыжниками,
которые только и думают о том, как нас расплющить. Ну, мы выстроились там лицом к
лицу с этими ублюдками, и тут кто-то закричал: «Тролли, сложить оружие! Гномы,
сложить оружие! Люди, сложить оружие!» И мы стояли и слушали другие голоса на
разных языках, а прямо передо мной торчал чертов здоровенный тролль, честное слово! У
него в руках был огромный молот, и он мог запросто стереть меня в порошок. Не могу
сказать, что я не был готов разнести топором его чертовы колени, но голоса звучали так
громко, что я остановился и спросил его: «Эй, мистер, что тут происходит?» И он ответил:
«Будь я проклят, если что-нибудь понимаю». Я посмотрел на другую сторону долины и
увидел ужасную суматоху между холмов, и все кричали, чтобы мы сложили оружие, мы с
троллем переглянулись, и он сказал: «Так мы будем сегодня воевать или нет?». Тогда я
сказал: «Рад с вами познакомиться, меня зовут Мэлог Чериссон», а он улыбнулся и
ответил: «Меня зовут Шмяк, и я тоже рад знакомству». А все бродили вокруг и
спрашивали друг у друга, воюем мы или нет, и если да, то ради чего воюем, а потом кто-
то начал разводить походные костры, чтобы сварить обед, а с другой стороны долины
развевались флаги, словно был какой-то праздник. Потом к нам подошел гном и сказал:
«Какая удача, ребята, мы увидим то, чего никто не видел миллион лет!» — и, я думаю, мы
38
действительно увидели. Мы были неподалеку от очереди в пещеру, и люди, гномы и
тролли спускались в нее и выходили обратно, точно загипнотизированные. Я и прежде
говорил тебе о чуде долины Кум, мальчик мой, но ты еще не видел нашу со Шмяком
иконографию. Когда мы поняли, что не будем драться сегодня, то по одному и парами
вошли в пещеру и увидели двух королей, тролля и гнома, обращенных в сверкающие
глыбы, играющих в Бац. Это правда, мы видели это своими глазами. Они остались
друзьями в смерти, и это стало для нас знаком свыше, что мы не должны быть врагами в
жизни.
Потом мы со Шмяком долго искали что-нибудь, что мы оба могли бы выпить.
Многие вокруг делали то же самое, но от зелья, которое он предложил, у меня чуть голова
не взорвалась, у меня даже сапоги загорелись. У Шмяка сейчас двое детей, у него все в
порядке, он работает в Анк-Морпорке. Тролли не слишком хороши в письме, но я каждый
день вспоминаю о нем и о Кумской Долине.
Старый сапожник покосился на сына:
— Ты умный мальчик. Умнее, чем был твой брат. И… я думаю, у тебя есть ко мне
вопросы.
Парнишка кашлянул.
— Если ты видел гнома и тролля, играющих в Бац, — спросил он, — может, ты
вспомнишь, кто из них выигрывал?
Старый гном рассмеялся:
— Я спрашивал об этом командора Ваймса, и он мне не сказал. Сдается мне, он
сломал пару фигур, так что никто об этом не узнает, чтобы упрямые малыши вроде тебя
не нашли нового повода для чертовой войны.