Убервальду, в розовом тумане, которым было окутано знаменитое Соглашение Долины
Кум, даже гоблины были признаны разумными существами, и теперь метафорически
должны рассматриваться как братский народ, хотя и не обязательно равноправный. Он
подумал отстраненно, что, как бы мир ни стремился к покою, дело все равно рано или
поздно оканчивается войной.
Он вздрогнул, когда карета подскочила на очередном ухабе. В карете были сиденья
с дополнительными подушками, но даже они не могли превратить путь в Убервальд во
что-то, кроме кары небесной, а каждая выбоина на дороге становилась источником
существенного дискомфорта. Путешествие продвигалось очень медленно, хотя остановки
у семафорных башен вдоль маршрута следования позволяли его секретарю Стукпостуку
получить ежедневный кроссворд, без которого день лорда Ветинари был бы неполным.
Снаружи раздался грохот.
— О боги! Неужели нам обязательно попадать в каждую выбоину на дороге,
Стукпостук?
— Извините, сэр, но, кажется, Ее Светлость даже сейчас не в состоянии держать
под контролем бандитов вокруг перевала Вилинус. Зачистки проводятся регулярно, но,
боюсь, этот маршрут и так считается наименее опасным.
Снаружи послышался крик, за которым последовал еще залп. Ветинари задул свою
лампу для чтения за мгновение до того, как свирепо выглядящая особа ткнула
наконечником арбалетной стрелы в окно кареты, в которой теперь царила тьма, и сказала:
— Живо выходи со своим добром, иначе тебе несдобровать, понял? И без фокусов!
Мы убийцы!
— Лорд Ветинари спокойно опустил книгу, которую читал, вздохнул и сказал
Стукпостуку:
— Погляди-ка, Стукпостук, на нас напали убийцы. Разве это... не мило.
Теперь и Стукпостук слегка улыбнулся.
— Да, сэр, это так мило. Вы всегда рады встрече с убийцами. Не буду мешать вам,
сэр.
Ветинари закутался в плащ и вышел из кареты со словами:
— Не нужно насилия, джентльмены. Я отдам вам все, что у меня есть...
Не прошло и двух минут как Его светлость снова забрался в карету и дал сигнал
кучеру ехать дальше, как ни в чем не бывало.
Чуть позже, из явного любопытства Стукпостук спросил:
— Что случилось на этот раз, милорд? Я ничего не слышал.
— Они тоже ничего не слышали, Стукпостук, — сказал лорд Ветинари. — О боги!
Остается удивляться, почему они не научились читать. Тогда они узнали бы герб на
карете, который достаточно информативен.
Когда карета вернулась к тому, что можно было бы назвать чудаковатой манерой
передвижения, Стукпостук сказал:
— Но ваш герб черный, сэр, на черном фоне, и сейчас очень темная ночь.
— Ах да, Стукпостук, — сказал лорд Ветинари с мимолетной улыбкой. — Знаешь,
я как-то не подумал об этом.
Что-то неотвратимое ощущалось в замке леди Марголотты. То, как медленно,
скрипя каждым шарниром, открывались большие двери. В конце концов, существует
такое понятие, как социально приемлемая атмосфера. В самом деле, что за вампир
позволит себе жить в замке, который не скрипит и не стонет на каждом шагу? Игори не
представляли себе ничего иного, и сейчас дворецкий Игорь пригласил лорда Ветинари и
его секретаря в пещероподобный зал с колышущейся завесой паутины, свисающей с
самого потолка. А еще было ощущение, странное чувство, будто в подвале кто-то кричит.
9
Но, разумеется, отметил Ветинари, здесь была чудесная леди, которая заставила вампиров
понять, что восставать из могилы с такой скоростью, что от этого начинает кружиться
голова, довольно глупо, и которая убедила их хотя бы немного убавить свою ночную
активность. Кроме того, она ввела в Убервальде моду на кофе, чтобы, по-видимому,
вытеснить одну страсть другой.
Леди Марголотта была маленькой женщиной, и равно небольшим был разговор,
случившийся за великолепным ужином несколько дней спустя.
— Это глубинники. Опять глубинники, да, Хэвлок? Столько времени прошло!
Боги, это даже хуже, чем вы, мой дорогой, предполагали. Как вам удалось это предвидеть?
— Ну, мадам, Король Троллей спросил меня о том же самом, но все, что я могу
сказать, — ответ лежит в неутомимой природе разумных существ. Короче говоря, они не
могут быть довольны все одновременно. Вы же не думали, что флаги, фейерверки,
рукопожатия, обещания после Кумской долины были подписью и печатью, положившими