Каждому хотелось стать частью железной дороги.
Трясущийся в седле голема-лошади Мокрист, мчащийся обратно в Анк-Морпорк,
чуствовал себя так, как будто целую вечность общался сплошь с жадными
землевладельцами, требующими высоких арендных ставок, хотя было совершенно
очевидно, что железная дорога пойдет на пользу всей округе. Чтобы достичь Щеботана,
придется покрыть пространство в восемь раз большее. А когда Мокрист не разговаривал с
землевладельцами, он говорил с землемерами, которые не были жадными, зато были
невыносимо дотошными. Они отвергали предложенные маршруты один за другим: этот
слишком крутой, тот — заболоченный; один на осыпающихся почвах, второй — затоплен,
а третий вообще полон зомби. Приемлемые маршруты могли бы быть с тем же успехом
нарисованы змеей, извивающейся по ландшафту с подходящей почвой. И все хотели,
чтобы железную дорогу проложили близко, о да, пожалуйста, но не настолько близко,
чтобы ее можно было слышать и обонять.
Такова в двух словах была Равнина Сто, или, если хотите, ведро капусты. Все
хотели пользоваться преимуществами железной дороги, но не желали мириться с ее
недостатками. И ни одному городу не хотелось, чтобы Большой Койхрен получил
большую долю.
Понадобился дипломатический гений патриция, чтобы прямо напомнить им, что
железная дорога изначально строилась в Анк-Морпорке, и если другие города и поселки
хотели вкусить ее полезности… что ж, в каком-то смысле она будет принадлежать и им,
потому что то, что спускается по четному пути, должно вернуться по нечетному.
Политика? Ветинари это нравилось. Он чувствовал себя, как рыба в воде. Ему не
было нужды кричать, он просто демонстрировал всему миру усталый облик
добросовестного государственного служащего, который все делает просто и без лишней
суеты. Он достиг вершины искусства отступать с улыбкой в сложных переговорах, но
улыбка лорда Ветинари была улыбкой человека, который знает то, что его оппонентам
еще предстоит обнаружить, например, то, что у них упали штаны, и их задняя часть
выставлена на всеобщее обозрение.
Рейс Анк-Морпорк — Сто Лат стал регулярным. Мокрист написал лозунг: «Не
обязательно жить в Анк-Морпорке, чтобы работать в Анк-Морпорке», и он стремительно
набирал популярность в Сто Лате. Идея тихой жизни в глубинке вдали от большого
города, но с приемлемой коммуникацией с Анк-Морпорком показалась чрезвычайно
привлекательной.
Многочасовые путешествия верхом на големе-лошади способствуют полету
творческой мысли. Разум Мокриста вертелся вокруг бескрайних возможностей
локомотивов со скоростью хомяка в колесе. Еще один синапс в его мозгу подсказал:
поезда — это только начало! Железная дорога была чем-то вроде вселенской идеи,
витавшей в эфире над всем миром. Идея фикс, которая оправдывала его собственное
помешательство на идее насчет Щеботана.
Тем не менее, двигатели оставались по-прежнему важнейшей частью дела.
Эксперименты Дика Симнела в Свинтауне породили на свет множество чудес, занявших
свое место в вагонах неутомимой Железной Герды. Теперь она делила большой ангар с
двумя новичками, которых Симнел называл Летунами, которые совершали регулярные
66
рейсы в Сто Лат и обратно, тогда как сама Железная Герда вернулась к поездкам вокруг
Анк-Морпоркскй фабрики, маршрут которых был расширен и включал теперь короткую
петлю дволь реки для демонстрации нового моста. Маленькая, но растущая группа
неутомимых трейнспоттеров записывала теперь в своих книжках то номер два, то номер
три.
Спустя несколько минут после возвращения в Анк-Морпорк Мокрист был
изловлен полным энтузиазма Гарри, желавшим показать ему последние разработки.
Уклоняясь от искр, они подошли к огромному ангару, охраняемому одним из тяжеловесов
Гарри, который даже на собственного работодателя смотрел с подозрением. Он выглядел
как человек, по крайней мере, гуманоид, и Гарри представил его просто как «Проблема».
Проблема зыркнул на Мокриста и отошел от двери, давая возможность Гарри и Мокристу
проникнуть внутрь.
Мокрист затылком почувствовал тяжелый взгляд Проблемы и спросил:
— Гарри, Проблема случайно не стоит на учете в Страже?
Гарри мельком глянул на него: