— Конечно, он стоит на учете! Он охранник. И он мне нужен. Люди слоняются
кругом, пытаясь проникнуть внутрь, особенно по ночам, а службы безопасности —
Стража, големы и сторожевые псы, — создают массу бумажной работы, тогда как
Проблема решает проблемы. Избегайте проблем с Проблемой, и Проблема не создаст вам
проблем, как говорила моя бабушка, — Гарри усмехнулся. — Не беспокойтесь, мистер
Губвиг, я прямо приказал ему не убивать вас…сегодня.
Мокрист внял советам и бросил последний беглый взгляд на Проблему, который
принял еще более угрюмый вид, всем своим существом напоминая, что существует ой как
много болезненных вещей, которые можно проделать с человеком, не убивая его.
Гарри кивнул гиганту, который потянул на себя большое полотнище брезента,
обнажая машину намного большую, чем Железная Герда или любое из творений Симнела,
которое Мокрист и Гарри когда-либо видели.
Гарри хлопнул Мокриста по спине:
— Ну что ж, мистер Губвиг, пока вы занимались экстремальным туризмом во
владениях важных шишек и посягали на их имущество, мы с мистером Симнелом тоже
были очень заняты, да еще как! Парень сейчас наверху, доводит затею до ума в
конструкторском бюро, но этот новый двигатель — высший класс, говорю вам.
— Я тоже не развлекался, знаете ли, — негодующе начал Мокрист, но Гарри
перебил:
— Да, я в курсе, что все мы вносим свою лепту в рывок Ветинари к Щеботану, хотя
лично меня не слишком волнуют омары, но это показывает превосходство Анк-Морпорка,
и все такое, ну и, конечно, если мы сможем поставлять свежие морепродукты в город, то
заживем на широкую ногу, или, как они говорят, будем как сыр в масле кататься. А Дик
говорит, что его новое детище, — он хлопнул по сверкающему кожуху нового двигателя,
словно это была взявшая кубок скаковая лошадь, — сможет перевозить больше грузов,
причем быстрее, чем все остальные локомотивы!
Мокрист обдумал это.
— Знаете, — сказал он, — я уверен, что, как только наш малыш Симнел закончит
этого нового Летуна, он решит, что Железная Герда может идти чуть-чуть быстрее. Гарри,
он не позволит ничему затмить ее, даже если это означает, что ему придется переделывать
ее снова и снова, как бы она ни была хороша. Сколько бы мы ни наняли рабочих,
большую часть времени он тратит на нее. Она прототип их всех, и он постоянно меняет
прототип.
— И он хочет встречаться с нашей Эмили! Ну, он умный парень, и она всегда будет
знать, где он находится.
67
«Интересно, а что Железная Герда об этом думает?» — мелькнуло в голове
Мокриста. Но даже когда он отбросил эту смехотворную мысль, ему послышалось легкое
шипение пара.
Гарри все еще любовался новым локомотивом.
— Думается мне, омары, будут первыми настоящими иностранцами, которые
получат железную дорогу. Наша Эмили говорит, что по-щеботански «железная дорога»
звучит так же, как «карточная игра», так что было бы неплохо бы навязать наши рюэлли?
Так что убедитесь, что у вас достаточно тузов в вашем манше, мистер Губвиг.
— Манше?
— Эффи учит меня говорит по-омарски; она считает, что это прекрасный
романтичный язык.
Мокрист вспомнил, что он почти месяц не виделся с женой и завершил более
пятидесяти переговоров, чтобы достигнуть границ с Щеботаном.
— Так вы приспособились к ситуации, да? Щеботан недалеко, и вам предстоит
наслаждаться солнцем, когда вы туда доберетесь. И вот что я скажу! Прежде чем
отправиться туда, вы получите выходной! И заметьте, я говорю такое очень немногим
людям.
Мокрист прочистил горло.
— На самом деле, Гарри, вы, э-э, не можете мною распоряжаться. Мною
распоряжается город.
— Так что, я даже уволить вас не могу?
— Боюсь, что нет, Гарри.
Гарри фыркнул:
— Я не желаю видеть рядом с собой людей, которых даже не могу уволить. Это
противоестественно.
Это был долгий день после нескольких долгих недель или даже месяцев, и в этот
вечер Мокрист был счастлив войти в свой дом, с нетерпением ожидая свидания с большой
кроватью под балдахином, матрасы на которой не были набиты соломой, а подушки
оставались настоящими подушками. Очень немногие из постоялых дворов, где Мокрист
останавливался во время своего путешествия, считали подушки полезными и
необходимыми. Что-то напевая про себя, он вошел в дом, прежде, чем Кроссли успел
открыть дверь, и прошел не в основную часть дома, а в маленький коридор, который вел к