Следующим шагом, само собой, стал накат на социальную справедливость… Сначала — по шажочку. А потом — всё смелее и быстрее. Фига там стесняться, безоружных… Через поколение привычки закрепились. Можно и ещё шажок сделать, к буржуазной свободе… И ещё один, и ещё… Интересно, понимает ли тот же Карась, своим полицейским мозгом, что социальная справедливость "сверху" — бред сивой кобылы. Всегда и везде она устанавливается "снизу". Потому, что другого механизма эффективной обратной связи нет. Или население осуществляет свои права, не прибегая к поминутной помощи властей… Или — становится быдлом. Как и было запланировано с самого начала. А быдлу, хе, социальная справедливость — не положена. "Это не правда, что корова дает мясо и молоко, то и другое у неё отбирают!" А ещё, для верности — спиливают рога.
Уж простите за аналогии, но корова безрогая и с рогами — очень разные коровы. Даже когда смирные. Дразнить самую добрую корову с рогами — занятие не для "эльфов". Дразнить безоружное население — оно самое… Ведь регулярные перестрелки на улицах, между бандитами (вещь в СССР немыслимая вплоть до конца 60-х годов, дело "банды Толстопятовых" для всей страны стало настоящим шоком) — сущие пустяки. Социально близкие резвятся. Но, перестрелок между населением и бандитами допускать нельзя, нет нельзя. Дурной пример, сами понимаете, заразителен… Того гляди, за свои права, оно начнет бороться само. Ужас!
В данном контексте часто всплывает разговор о культуре. Низкая она у народа. Потрясающе низкая… Такому оружие в руки только дай… Ох, не надо ставить телегу впереди лошади! Тысячи лет известно, что оружие диктует культурные нормы и никогда наоборот. То есть, вооруженный, среди тоже вооруженных, не может вести себя грубо. А вооруженный среди безоружных — сколько угодно. Изрядная скотина — человек. Сам по себе к высоконравственному поведению не склонен. Нуждается в "костыле для морали" — пистолете. Чем больше пистолетов в карманах окружающих, тем выше градус общественной морали. Проверено. Тут, правда, присутствует злое лукавство. Элита любого общества, о воспитывающей роли оружия, знает точно.
Что происходит, если оружие попадает в руки "темным и диким массам"? Во-первых, это значит, что дело — совсем дрянь. Например — война. Первая мировая… Всеобщая мобилизация 1914 года. Ещё вчера, всё русское "культурное общество", этак снисходительно, попускало собственному народу вопиющие вещи. Напевало, вежливо глумясь — "Ах ты, сукин сын, комаринский мужик, приспустив штаны, по улице бежит…" Посмеивалось, высокомерно. Жизнь крестьянства и жизнь "чистой публики" практически не пересекались. Русский мужик, в сознании столичных обитателей — существо тупое, безалаберное и добродушное. Дитя природы, которому никогда не понять ценности культурного обращения. Пьяница, драчун и грубиян. Но, злая нужда вдруг заставила выдернуть крестьянских парней из привычной среды, напялить на них сапоги и шинели, сунуть им в руки винтовки… Минул совсем короткий срок и случилось неожиданное "во-вторых". Из теплушек, уходящих к фронту, на бар пахнуло жутью — ранними зачатками аристократической культуры.
Человек, привыкший к оружию, не может вести себя как безоружный. У него меняется моторика, речь, взгляд, манера общения… Как коренной ленинградец, поделюсь семейными воспоминаниями. В августе-сентябре 1914 года, мимо столицы Российской империи, тянулись на запад эшелоны с мобилизованными солдатами. Они шли медленно, с остановками… Дачный сезон ещё не кончился… Петербургские дачники, целыми семьями, выходили к полотну железной дороги, что бы поговорить с "защитниками царя и отечества". Обе стороны честно пытались найти общий язык. Одни — старательно коверкали литературный русский, думая, что говорят "народно". Солдаты — так же старательно, подбирали слова и обороты барской речи, имитируя стиль общения интеллигенции. Все, кто участвовал в этих случайных встречах, испытали взаимный стыд и культурный шок. Простые крестьянские парни, впервые в жизни (!) говорили с господами "на равных". А господа, тоже впервые в жизни (!), говорили на равных с "быдлом". И никак не могли найти верный тон. С вооруженными людьми, даже трезвыми, мирными и любезными, безоружному, разговаривать трудно. А ведь всего месяц назад социальные роли общающихся сторон были совсем иными… не соприкасающимися.