— Что с ней, целитель?
— Мамочка, успокойтесь. Нимфадора, не мельтеши уже! Такое бывает. Называется: нарушение фосфорно-кальциевого обмена. Ничего в этом страшного нет.
— А переломы?
— Костерост в помощь. И вот это зелье. И не нервничать — ни тебе, ни ребенку. Дети все чувствуют, потому родители должны быть спокойными, как скала. Ясно?
— Спасибо, целитель!
Гарриэт перестала носиться и стала ходить, как леди. Так бабушка сказала. Нужно было дождаться, чтобы зелье подействовало и косточки не ломались, потому что это очень больно. Не так, как розги, но все равно больно. А Гарриэт теперь боялась боли. Слишком много ее было в жизни девочки. Но это прошлое. Зато она теперь как принцесса из сказок, вот.
Пришла весна, а за ней и лето, девочка совершенно освоилась в новом для себя мире, где никто не желал ей зла и не было больно. Где можно было вкусно кушать каждый день и не было «подарков». В этом мире ей улыбались, и у нее было имя. А еще была мама.
На мамин день рождения девочка вместе с бабушкой и дедушкой сделала большой праздник. С тортиком, красивыми украшениями, своими руками сделанными подарками. Она очень хотела, чтобы маме понравилось, и испугалась, когда увидела слезы.
— Это слезы радости, доченька.
— Разве от радости плачут?
— Девочки плачут. Когда радости очень много, так много, что она не помещается внутри.
— Значит, у тебя она не помещается? А почему?
— Потому что это самый лучший день рождения!
А потом был тортик и красивые узоры на небе, дедушка это назвал фе-ер-ве-р*. Было очень красиво и правильно, потому что это же мама.
Нимфадора никогда не представляла себе, что такое — ребенок. Она была слишком юной еще для детей, на самом деле, но это маленькое беззащитное чудо само по себе активировало все инстинкты. А потом, когда она спросила, Нимфадора просто не могла предать такое доверие. Так у нее появилась доча. Самая любимая, самая светлая, самая хорошая. И пусть бессонные ночи, пусть! Зато такое счастье видеть эту радостную мордашку, у которой все хорошо. Слышать смех, а не стон боли. Притворно хмуриться в ответ на капризы, а не уговаривать скушать кусочек девочку, которая боится наказания за это. А сейчас ее чудо радостно прыгало и кричало что-то очень счастливое в небо, полное огней фейерверка. Чудо мое.
— Расцвела девочка.
— Да, мама, но мне почему-то страшно ее отпускать в Хогвартс.
— Это инстинкт, доченька. Теперь ты меня понимаешь. Не волнуйся, вы на одном факультете, присмотришь.
— Да, мама.
Лето, чудесная пора. Гарриэт этим летом побывала на море. Море поразило ее — шипящие волны, набегающие на песок, терпкий запах и теплые объятья воды. Почти как мама. А мама рядом, такая же счастливая, как и Гарриэт. Прекрасные дни и теплые ночи, полные какого-то неземного волшебства. Девочка засыпала и просыпалась счастливой, пока не наступил самый большой праздник — день рождения девочки. Надо сказать, что это был самый первый день рождения, который она помнила. И он был волшебным. Парк аттракционов, обед в красивом ресторане, а потом тортик в кругу семьи, красивый вечер и много-много подарков.
Когда девочка услышала про подарки, она рефлекторно закрылась руками, но мама улыбнулась и сказала, что это не те подарки, и повела Гарриэт к огромной горе пакетов и пакетиков. Гарриэт огромными глазами смотрела на эту кучу и не знала, что ей делать. Тогда мама, бабушка и дедушка показали, что надо их распаковывать. И на свет появились игрушки, платья, принадлежности для письма, сумка с облегчением веса и много-много другого, которое радовало девочку. Да так, что она заплакала от счастья. Важно было даже не то, что подарков было много. Самым важным было то, что ее любят.
И вот платформа со старинным поездом. Бабушка с дедушкой провожают, раздают последние указания, целуют щечки. И они на платформе — два барсука. Девочка и ее мама. Отныне и навсегда.
Комментарий к Рядом всегда
* Фейерверк.
========== Мир подарила мне и тебе ==========
Снова, как год назад, Большой зал. Гарриэт остается на первом курсе, поэтому ждет новых одноклассников. Улыбается другим барсукам, и они очень тепло улыбаются ей. Мама сидит рядом. Она очень волнуется за Гарриэт, а девочка наслаждается теплом мамы. Мадам Спраут подошла перед распределением и тихо сказала Нимфадоре, что для нее и Гарриэт выделена отдельная спальня, на всякий случай. Так сказал целитель Сметвик, спасибо ему. Стало чуть легче на душе.
Распределение прошло как обычно, и новые барсуки поместились за столом. Потом была гостиная факультета, и день как-то очень быстро закончился. А когда девочка с мамой ушли, староста рассказал первокурсникам, что это очень особенная девочка и ее обижать нельзя. Совсем нельзя, никак, потому что барсуки — одна семья.
Ночь на новом месте прошла тревожно. Гарриэт тяжело засыпала, ей не снились кошмары, а только неясные картины, от которых она вскрикивала во сне. Нимфадора прижимала девочку к себе и гладила, гладила, гладила, пока Гарриэт не успокоилась. Утром, собираясь на уроки, Нимфадора инструктировала ребенка:
— Будь внимательной.
— Да, мама.
— Одна не ходи.
— Да, мама.
— Если что — громко кричи.
— Да, мама.
— Пошли на завтрак.
— Ура, завтрак!
И были уроки. Искренне обрадовавшаяся девочке мадам Спраут, улыбнувшийся, чем шокировал почти всех, Снейп, радостный Флитвик. И мамочка, присматривающая за девочкой первые дни. И директор, весело смотрящий на детей. Вражда факультетов закончилась еще в прошлом году и больше не возобновлялась, поэтому в Хогвартсе было тепло и приятно, только вечно всем недовольный завхоз Филч ворчал на всех.
Постепенно, Нимфадора успокаивалась, а Гарриэт училась самостоятельности. Сны почти не беспокоили ее, и девочка радовалась волшебству.
— Совсем иначе выглядит девочка.
— Сметвик сотворил чудо.
— Самое большое чудо сотворила младшая Тонкс своей любовью.
— Да, Альбус, ты прав.
Гарриэт была счастлива. Потому что все получалось на уроках, спасибо бабушке. Потому что вокруг были добрые и хорошие люди. Потому что рядом была мама. Потому что здесь никто не желал ей зла. День проходил за днем, наступили каникулы, которые они провели дома. Потом опять школа, где Гарриэт совершенно освоилась, и ее мама смогла, наконец, сосредоточиться на учебе. Были успехи, но были и неудачи. Девочка училась не плакать по поводу каждой неудачи. Училась не бояться. У нее появилось множество друзей, которые поддерживали ее. Казалось, все позади, и впереди ждет только счастье.
***
Беда пришла неожиданно. Иногда, кажется, сущая мелочь, безделица, но она, эта мелочь, оборачивается катастрофой. Той, от которой пол проваливается под ногами. От которой нет спасения, нет выхода, и только пустота впереди.
Спеша на урок Трансфигурации, Гарриет случайно оступилась и упала, подвернув ногу. Но она поднялась и заковыляла на урок, конечно, опоздав. Минерва МакГонагал, не задумываясь, влепила ей отработку с Филчем, пробудив старые кошмары. Убив зарождавшееся доверие девочки. Но и это было бы исправимо, если бы девочка рассказала маме, но Нимфадора была на дополнительных занятиях, а жаловаться кому-то еще девочка не захотела. Так она и пошла на отработку.
Старый сквиб не любил детей. Можно сказать, он их ненавидел, потому обожал пугать. На отработках он издевался над детьми, зная, что они никогда и никому не расскажут. К нему на отработку пришла худенькая, почти прозрачная девочка из барсуков, и он с удовольствием начал рассказывать девочке о том, что с ней сделает.
— А вот тут у меня розги для тебя, я тебя до крови высеку.