Голос в мыслях истаял и затих. Оглянувшись, Артан понял, что прошли секунды, за которые поменялось так много. Пробудившаяся синяя драконица уничтожала все вокруг себя. Гневная, яростная и бесстрашная. Она чуть повернула голову и от полного ненависти взгляда отшатнулись даже умертвия. Лезвие хвоста разрывало в клочья любого, до кого дотягивалось. Разворот крыла сносил в кучу умертвий, магов и куски льда. Пламя испепеляло все вокруг.
Всего пара колдунов выжила в этом кровавом безумии. Гаэр-аш разрубил на несколько кусков одного, второй закончил свою жизнь под когтистой лапой драконицы. Оглядев вновь ставшую безмолвной ледяную пустошь и не найдя ни жизни, ни нежизни, Артан сделав несколько шагов к замершей драконице, настороженно и внимательно за ним наблюдавшей. Огромная, резная голова качнулась и склонилась к нему. Гаэр-аш положил свою ладонь, что была даже меньше кристалла-чешуйки.
– Красавица, изумительная, изящная девочка! – прошептал он в ответ на те эмоции неуверенности, что почувствовал от драконицы. – Ну, ты же у меня охотница, ловкая и гибкая. Ты прекрасна.
Драконица чуть отстранилась, ее взгляд наполнился недоумением и подозрением, быстро сменившимися паникой.
– Не можешь обернуться? – понял чувства Неемии-дракона Артан. – Ничего. Дай полюбоваться тобой. Ты сама как сокровище, драгоценнейшая из всех драгоценностей. Мой воздух и мое небо, мое пламя. Ты одна огонь моей жизни. Единственная, любимая... Иди ко мне...
Кристальная чешуя драконицы засверкала множеством искр, потеряла резкость граней, и через секунду на льду оказалась потерявшая сознание обнаженная девушка. Артан скинул мундир, испачканный не пойми в чем, и отбросил. А в свою рубашку завернул девушку и подняв ее на руки шагнул в взметнувшееся пламя, чтобы выйти уже у подножия лестницы в собственном доме. Он просто взлетел над ступеньками, стараясь как можно меньше тревожить свою ношу.
– Арташенька, а что... – Начал лорд Веридан, столкнувшийся с размашисто шагающим внуком в коридоре.
– Дед не сейчас! – рыкнул не хуже дракона Артан.
Лорд Веридан дождался, когда за внуком закроется дверь его комнаты, и сам навесил полог тишины, о котором совсем забыл думающий только о девушке на своих руках Гаэр-аш.
– Стар я уже, такие концерты выслушивать! – усмехнулся целитель.
Гаэр-аш опустил свою ношу на кровать, рубашка полетела в сторону. Сердце девушки билось громко и четко, но кожа была слишком холодной.
– Мия, – звал он, растирая замерзшие ступни и ладони.
Артан вытянулся на кровати, прижимая девушку к себе и укутывая тяжелым покрывалом. Руки мужчины скользили по девичьим плечам и спине, растирая кожу и разгоняя кровь. Мия глубоко и прерывисто вздохнула, длинные, темные ресницы задрожали, готовые вот-вот распахнуться.
– Мия, ну же, посмотри на меня! – шептал Артан, осыпая глаза и щеки девушки быстрыми поцелуями. – Демоны, где это пламя, когда оно так нужно!
Девушка в его объятьях вздрогнула, и он окунулся в бирюзовое море, теряя последние связные мысли.
– Живой... – прошептала Неемия в ответ, потянувшись к губам лорда.
Мир вокруг затих и укутался тьмой, переставая существовать. Ничего не имело значение для тех, кто потерял и обрел самое важное. Не было ничего более значимого, чем сокровище, истинную ценность которого Гаэр-аш понял в те мгновения, когда она только вышла из портала. Не существовало никого и ничего в этом мире, кроме того, кого Неемия чуть не потеряла этой ночью.
Шепот признаний смешивался с разделенным на двоих дыханием. Больше всего на свете Мия мечтала доказать самой себе, что ее лорд жив, что превращение ее в дракона не было сном. Гаэр-аш испытывал ни с чем несравнимое удовольствие, повторяя и вслух и про себя бесконечное количество раз «моя», и слыша в ответ тихое «твоя».
Она рефлекторно подается к нему, ближе, вжимается так, словно хочет слиться с ним, просочиться сквозь кожу, достать до самого сердца, в душу проникнуть. Только ни к чему, его душа и так для нее нараспашку, его сердце само рвется навстречу к ее руке, словно больше всего на свете желает ощутить прикосновение тонких пальчиков.
Артан уступает безумию в крови, жажде, что сводит с ума, желанию каждым прикосновением поклясться в вечной верности и любви. Девушка выгибается в его объятьях, безответно подставляя открытое горло под жалящие укусы-поцелуи.
Дыхание перебивает, воздуха нет, только когда его губы вновь накрывают ее, набрасываются жадно и голодно, сминают, покоряя, и возносят до непредставимых высот, грудь наполняется дыханием, воздухом, смешанным с его запахом, что сейчас желание любых ароматов. Гаэр-аш с шумов втягивает воздух, проводя носом вдоль ее шеи, осыпает поцелуями плечи и грудь, руки обжигают прикосновениями бедра. Реальность теряет свои очертания, бой крови становится бешенным, пламя бушует внутри и снаружи.