– Мне показалось или вы сами были бы не прочь оказаться на его месте?
Молодой человек отвернулся.
– Алехандра говорила, что вы на удивление проницательны и умеете читать мысли, которые собеседник хотел бы скрыть от всех. Предупреждала, что вы даже опаснее, чем ее отец, и, если задержитесь здесь еще на некоторое время, он быстро поймет это и прикажет вас убить.
– Алехандра так сказала?
– Именно. Хочет, чтобы вы уплыли как можно скорее.
– Знаю.
– Она желает вам добра.
Люсьен промолчал, и Томеу продолжил:
– Для меня эта женщина как сестра. Если причините ей вред…
– И в мыслях не было.
– Я вам доверяю, капитан, и только по этой причине я здесь. Вы ведь тоже по-своему влиятельны и сильны, верно? Достаточно сильны, чтобы защитить Алехандру?
– Думаете, Алехандра примет мое покровительство?
От одной мысли Люсьен едва не рассмеялся в голос. Удержало его только то, что партизан был торжественно серьезен, молод и наивен.
– Муж Алехандры был убит. С тех пор прошло меньше года. Они были женаты всего месяц.
– Понимаю. У нее есть где-то другие родственники?
– Да, дядя где-то на юге, но, насколько могу судить, они не слишком близки и почти не общаются.
– А друзья? Кроме вас, разумеется.
– У нас боевой отряд. Наша задача – охранять и защищать от врага север Испании, сея хаос и вселяя в сердца французов страх. Большинство женщин давно покинули эти места – кто-то отправился туда, где спокойно, кто-то пал жертвами войны. Здесь жить опасно.
– Да, ваша земля фактически стала полем боя.
– Совершенно верно.
– Это Алехандра поранила вам руку своим кинжалом?
– Угадали. Сделал ей предложение, а она отказала.
Люсьен улыбнулся:
– Вижу, она выразилась предельно ясно.
– Ну, а что касается синяка у нее на лице, так это получилось случайно. От боли и неожиданности я потерял равновесие, упал с лестницы и потащил ее за собой. Алехандра заявила, что больше ничьей женой не будет и то, что я посмел об этом заикнуться, для нее оскорбление. Эта упрямица никого не желает слушать! Никто ей не указ! Каждый день мечтаю, чтобы она подумала и поняла, как опасно в ее положении быть женщиной без мужа.
– Значит, Алехандра любила супруга?
Томеу лишь рассмеялся:
– На этот вопрос ответ может дать только она сама, сеньор.
– Хорошо, тогда у нее и спрошу. Итак, вы опасаетесь, что Эль Венгадор способен причинить дочери вред?
– Намеренно – нет, но, если дело дойдет до того… кто знает? Ваше присутствие в этом доме осложняет жизнь им обоим. Алехандра хочет, чтобы вы достаточно окрепли для путешествия, Энрике же просто желает, чтобы вы побыстрее убрались отсюда. Конечно, ваш высокий титул несколько изменил его мнение в вашу пользу, но из-за любого пустяка маятник может качнуться в обратную сторону, и тогда всем нам не поздоровится. Впрочем, вас наши дела волновать не должны. Это тот случай, когда я полностью согласен с Эль Венгадором – поскорее бы вас отправили домой, на родину.
Понятно, к чему он клонит. Но, сам того не желая, ночной гость сообщил Люсьену больше, чем собирался. Эль Венгадор осторожен и скрытен. Вряд ли командир партизан делится столь важными подробностями, как тема разговора с Люсьеном, с кем ни попадя. А значит, Томеу занимает в отряде достаточно высокое положение. Люсьен заметил, как парень то и дело поглядывает на кольцо с гербом у него на пальце, и по едва заметному блеску в его глазах догадался, о чем Томеу счел нужным умолчать.
Похоже, в партизанском отряде он занимает позицию, аналогичную позиции подполковника. Все важные решения обсуждаются и принимаются при его непосредственном участии. Этот молодой человек может показаться милым, и все же с парнем следует держать ухо востро. Его ремесло – насилие и интриги.
Возможно, Томеу прислал отец Алехандры, чтобы усыпить бдительность пленника и вызвать его на откровенность. А может, его подговорила Алехандра. Или он явился по собственной инициативе, исходя из каких-то своих соображений?
За свои тридцать два года жизни Люсьен научился ничего не принимать на веру. Благодаря этому полезному навыку ему и удавалось уцелеть.
– А как насчет родственников мужа Алехандры? Разве она не может пока пожить у них?
– Я тоже с ними в родстве, сеньор, и мне отлично известно, что эти люди жаждут крови Фернандесов больше, чем кто-либо другой в Испании. Даже больше, чем французы.
Люсьен подумал о своих близких в Англии и о дальних родственниках. На императоре Наполеоне и французах лежит ответственность за то, что так называемая новая Европа представляет собой руины.