— Немножко рома. Ты ведь даже его не почувствовала?
— Я же сказала, что хочу просто кока-колу.
— Хорошо, больше никакого рома. Только кока-кола.
— Но я, наверное, уже пьяна. Не знаю. Я никогда такого не ощущала.
— Тебя не тошнит?
— Нет, просто голова кружится.
— Ты не закрывай глаза, и все будет в порядке.
— Дрейк, тебе не надо было этого делать. Мне не разрешают пить.
— Извини. Я подумал, что ты захочешь повеселиться, как все мы. Немного выпивки помогает расслабиться, снимает все запреты, и танцевать так приятнее.
На этот раз он обхватил ее ягодицы. Но поскольку он все время раскачивался, расставив ноги, то Челси показалось удобнее приникнуть к нему, чтобы удержать равновесие, потому что все вокруг нее поплыло. Ее тело подчинялось с удивительной легкостью — куда бы ни двигался Дрейк, она следовала за ним. Поверх его плеча Челси увидела, что другие пары танцевали точно так же — значит, подумала она, здесь так принято.
— Дрейк, у меня очень кружится голова. Наверное, мне пора уходить.
— Ты что, еще рано.
— А который час?
Она всматривалась в циферблат наручных часов, но перед глазами все сливалось. Отпустив ее, Дрейк взглянул на свои часы.
— Полночь. Чуть позже.
— Мне надо быть дома в час. Я должна идти.
Челси впервые пошла на открытое неповиновение, и решение вернуться к правильной жизни пришло внезапно.
— Ну хорошо, как скажешь. Пошли поищем остальных.
Поиски заняли некоторое время. Когда все садились в машину, было уже без четверти час, и Челси поняла, что не сможет вернуться вовремя.
Снаружи холодный воздух действовал отрезвляюще, но, когда она забралась на заднее сиденье и автомобиль тронулся, весь мир снова закружился. Она положила го-лозу на спинку, чувствуя себя так, словно ее упаковали в коробку и бросили на конвейер. На заднем сиденье помещались четверо, и Челси сидела между Дрейком и дверью. Он поцеловал ее и в то же время запустил руку ей под куртку и под накидку. Поцелуй был совсем не такой, каким обменялись они с Кентом. Отнюдь не невинный. Мелькнула мысль, что совсем зря она испытывала чувство вины за то, что поцеловала сводного брата. Вот чего надо стыдиться, и завтра ей, конечно, будет стыдно. Этот поцелуй был глубоким, Дрейк держал руку у нее под лифчиком, потом скользнул вниз, как делал во время танца, и скоро его рука оказалась у нее между ног.
— Прекрати, Дрейк, — прошептала Челси, в ужасе от того, что на другом краю сиденья происходило что-то еще худшее. Сью и Эсмонд явно помирились.
— Эй, не бойся, ничего не случится.
— Нет, перестань.
— Ты когда-нибудь трогала парней? — Он протянул ее руку и крепко прижал у себя между ног. — Наверняка нет. Ну давай, детка, исследуй. Вот такое здесь у парней. Видишь? Горячее… твердое… нет, нет… — Он снова повернул к себе ее голову, когда она попыталась посмотреть на соседнюю парочку. — Не волнуйся. Они нас не видят. Они заняты.
— Дрейк, не надо.
— А ты, должно быть, всегда была хорошей девочкой, правда? Всегда делала только то, что говорили тебе папочка с мамочкой. И вот сегодня решила попробовать то, что делают плохие девочки, и спорю, тебе это понравилось? Тебя когда-нибудь целовали вот так?
Его движения были такими быстрыми, что она не смогла его удержать, когда он поднял ее топ и наклонился, захватив ртом сосок. Челси уже всхлипывала, пытаясь оттолкнуть его голову, она боялась, что ее вытошнит, потому что желудок у нее скрутило, и она просто умрет от стыда! Дрейк сам поднял голову, теперь он массировал влажный сосок большим пальцем.
— Ты точно уже возбудилась, а? В этом нет ничего плохого, все так делают.
— Дрейк, кажется, меня сейчас вытошнит. Скажи Черчу, чтобы остановил машину.
— О, Господи, — с отвращением проговорил тот. — Эй, Черч, тормози. Челси тянет блевать.
Ее действительно вытошнило. До конца жизни она не забудет, как ее рвало на покрытую инеем траву, а по шоссе проносились мимо нее машины, и парочка на заднем сиденье продолжала скакать, как будто бы они были в райском саду и единственные люди на земле. Окончательно униженная, Челси забралась назад в машину, где до конца пути Дрейк по крайней мере не прикоснулся к ней и пальцем. Чтобы вознаградить себя за отсутствие секса, он скрутил и раскурил какую-то дурно пахнущую сигарету.
— Не желаешь косячок, детка? — спросил он, когда весь автомобиль окончательно провонял.
— Нет, спасибо.
— И этого тоже никогда не пробовала, а?
Челси крепче обхватила себя руками и уставилась в темное окошко на пролетающие мимо фонари, которые сквозь слезы казались ей похожими на звезды со множеством лучей. Она вспоминала своих настоящих друзей и пыталась понять, почему теперь реже видится с ними и почему связалась с Дрейком Эмерсоном, — ведь она сама выделила его из остальных и флиртовала с ним. Это не стоило ей большого труда, и скоро он пригласил ее на эту дискотеку. Но Дрейк оказался таким негодяем, и ей ужасно не хватало Эрин. Внезапно Челси ощутила только одно желание — оказаться в комнате Эрин, болтать и есть попкорн, по-турецки сидя на кровати, или делать друг другу новые прически.
Дома горел на кухне свет, и Дрейк не стал провожать ее до дверей. Когда она взялась за дверную ручку, он прокричал:
— Эй, деточка! Тебе надо научиться немного расслабляться. Как только захочешь повторить, дай мне знать.
Дверь открылась, за ней стояла Клэр.
— Зайдите-ка, юная леди!
На кухне, при ярком свете, Челси не могла избежать тщательного осмотра.
— Где ты была? Ты знаешь, что уже полвторого?
— Ну и что?
— В нашем доме существуют правила! И не только когда, но и куда и с кем ходить! Робби сказал, что ты была с Дрейком Эмерсоном. Это правда?
Челси не смотрела Клэр в глаза. Она стояла в расстегнутой куртке и молчала, упрямо сжав губы. Клэр взяла ее за подбородок и заставила поднять голову.
— Во что ты одета? И чем от тебя пахнет? Челси, ты что, пила?
— Это не твое дело! — Вырвавшись, дочь направилась в свою спальню.
Клэр стояла в пустой кухне, от страха ей сжимало горло, а кислый запах от дыхания Челси заполнял воздух вокруг нее. Господи, только не Челси. Не ее доченька, которая никогда не причиняла ей беспокойства, которая подбирала хорошо воспитанных друзей и рано возвращалась домой, которая вела здоровый образ жизни и вообще была мечтой любых родителей. Казалось, сейчас на кухне побывала совсем другая девушка. Эта была одета, как проститутка, и выбрала для себя компанию парня, чьи прогулы, употребление наркотиков и низкая успеваемость делали его объектом презрения в глазах всех учителей. Клэр подумала, что, судя по наряду дочери, опасность ее сексуальной связи с Дрейком Эмерсоном была очевидной. Спид, беременность — эти страшные слова мелькнули у нее в голове наряду с ужасными историями других девочек из их школы, они повторялись так часто, что Клэр почти привыкла к ним. Но когда дело касается твоей собственной дочери и виновата в этом тоже ты сама, то это совсем другое. Стоя на кухне со слезами на глазах, Клэр зажала рот рукой, и первой ее мыслью было: Том, ты мне нужен.
Но Тома здесь не было. Она выгнала его, потому что не смогла простить ему прошлую ложь. Сейчас его вина казалась незначительной по сравнению с открытым неповиновением Челси и той опасностью, которой она себя сегодня подвергла. Если бы Том был здесь, если бы она могла взять его за руку и почувствовать легкое пожатие его пальцев. Если бы можно было повернуться к нему и прошептать: «Том, что нам делать?» В конце концов, такое случается с другими детьми, но не с их! Но была уже половина второго, и у Тома день выдался не легче, чем у нее. К тому времени, когда она позвонит и он доберется сюда, будет начало третьего, а им обоим просто необходимо завтра явиться в школу на последний день собраний, и явиться пораньше, чтобы побеседовать о своих собственных детях.
Значит, Клэр придется справляться с этим одной. Она выключила свет и пошла наверх. Робби спал, и дверь его комнаты была закрыта, а Челси занимала ванную. Клэр тихо постучала и подождала, прислушиваясь к тому, как бежала вода, потом кран закрыли и скрипнула пластмассовая мыльница. Она снова постучала.