До того как Челси ответила, Моника проговорила:
— Пожалуйста, ребята… давайте сядем. Ну-ка, я зажгу здесь свет и… — Она занялась тем, что принялась включать лампы в гостиной, и комната словно ожила. Подростки опустились на диван цвета слоновой кости с разбросанными по нему подушками пастельных тонов. — Вам принести что-нибудь попить? Содовую? Минеральную воду?
— Нет, спасибо, — хором ответили они.
Моника наконец заняла кресло, и теперь все они сидели как бы по трем сторонам квадрата, а между ними находился столик со стеклянной крышкой. Все обменялись взглядами поверх керамической чайки, стоящей на одной медной лапке.
— Так, — сказала Моника, — вы наконец заключили перемирие.
— Да, — ответила Челси, потому что сейчас Моника смотрела ей прямо в глаза. Потом она перевела взгляд на Робби, откровенно рассматривая его, удовлетворяя свое любопытство, и не пытаясь это скрыть.
— Сейчас очень необычный момент для меня, — искренне призналась она, — видеть вас впервые, зная, что вы сводные брат и сестра Кента. Простите, если вам покажется, что я немного взволнована. Так и есть.
— Наверное, мы тоже. — Челси говорила за всех, она окинула парней взглядом, словно спрашивала, одобряют ли они, что она выступает и от их лица.
— Значит, вы весь день провели вместе? — поинтересовалась Моника.
— Нет, всего около часа. А ребята чуть больше.
— Ну что ж, я вижу — вы немного напряжены, ожидая, как я отреагирую. — Она теперь смотрела на Кента. — Я пыталась подготовиться к тому дню, когда это произойдет, но мне так и не удалось. Однако давайте я вас успокою, заявив с самого начала, что так и должно было случиться, и хорошо, что случилось. — Моника заговорила, обращаясь к Челси и Робби, которые сидели рядом на диване. — Когда я только приехала сюда и узнала, что Том — директор школы Кента, я почувствовала, будто мне что-то угрожает. Может, я думала, что потеряю Кента, если Том обо всем догадается. Да, теперь я уверена — в этом и была причина. Но Кент заставил меня понять, что с моей стороны несправедливо и дальше скрывать от него правду об отце или пытаться разъединить их. Со временем я поняла, что все это касается и вас тоже. — И снова она перевела взгляд на сына. Теперь ее глаза лучились любовью. — Кент — мой единственный ребенок. — Повернувшись к Робби и Челси, она пояснила: — Ваше существование, хотя и было для нас шоком, может стать тем подарком судьбы, который мы не ожидали получить. Особенно Кент. С тех пор, как мы приехали, я провела много времени, размышляя о его будущем, представляя, как постарею и он останется один. Да, у него будет жена, я надеюсь, и дети. Но вы, — она остановилась, — его брат и сестра… вы двое будете тем даром, что я не могу ему преподнести. Так что не волнуйтесь. С моей стороны не будет никаких вспышек раздражения или холодного равнодушия из-за того, что вы пришли без предупреждения. Совсем наоборот, я считаю, что нам пора было встретиться.
Ребята расслабились, откинулись на подушки и облегченно обменялись быстрыми взглядами. Кент сказал:
— Знаете, а я все-таки чего-нибудь выпью. Кто присоединится?
Пока он приносил напитки, Моника занялась гостями, и только когда все они держали в руках стаканы, она села на место, закинув ногу на ногу, и спросила:
— Значит, вы приехали, чтобы попросить меня о чем-то?
Челси и Кент посмотрели друг на друга, их глаза говорили: сначала ты.
— Ну? — Моника склонила голову набок. — Кто же мне скажет?
— Наверное, я. — Кент подался вперед.
— Нет, лучше я, — перебила его Челси. — Она моя мама, и это была моя идея.
Моника видела, что ее лицо пошло пятнами от нервозности. Девочка обеими руками сжимала стакан.
— Сначала мне надо что-то узнать, — начала Челси, — но об этом очень трудно спросить.
Неожиданно заговорил Робби.
— Я тоже в этом участвую. Я спрошу миссис Аренс, нам надо знать правду — нет ли между вами и нашим отцом романа.
— Po… — изумление Моники было неподдельным. — Романа с вашим отцом? Господи, конечно нет!
Робби со свистом выдохнул воздух. Его плечи опустились.
— Ф-фу, как вы меня успокоили.
В разговор вступила Челси и затараторила без остановки, чтобы не испугаться и не замолчать на полдороге.
— Видите ли, моя мама считает, что между вами что-то есть, поэтому она его выставила из дома и теперь он живет у дедушки, и наша семья просто разваливается из-за этого, и есть только один способ заставить маму прийти в себя, это если вы приедете к нам в дом и скажете ей прямо в лицо, что вы с папой встречались только для того, чтобы поговорить о Кенте! То есть я понимаю, что вам надо иногда встречаться для этого. В конце концов, он сын вас обоих, и это так же, как с нами троими, — она взмахнула рукой в сторону своих братьев, — мы друг другу родня, и нет смысла притворяться, что это не так. Как сказал Кент, мы вели себя довольно-таки по-детски, и наша мама тоже, но если бы вы приехали к нам — пожалуйста! — и сказали ей, что она разрушает семью безо всякой причины, то, может, она бы приняла папу назад и все снова стало бы хорошо. Вы не против?
Брови у Челси подскочили вверх, а все лицо светилось такой надеждой, что Моника была искренне тронута ее храбростью. Однако, как единственный взрослый человек в их кругу, она должна была предостеречь ребят.
— Вашей маме может не понравиться то, что я врываюсь в ее владения.
— Но вы не понимаете! В этой истории все было по-маминому с самого начала, и никто не мог остановить ее. Но она не права! Ужасно не права!