— Да уж, пожалуйста.
Том понял, что Клэр заплакала, как только почувствовал слабую дрожь с ее стороны кровати. Он слышал, как она взяла салфетку из коробочки на тумбочке, но гордость не позволяла ей высморкаться, и Клэр просто лежала, стараясь сдержать рыдания. Ему самому приходилось сдерживать эмоции — хаос эмоций. Его дочь услышала, как отца обвинили в неверности, в то время как он благоговел перед своей женой и никогда за все восемнадцать лет не давал ей ни малейшего повода усомниться в его верности! То, что у него было с Моникой Аренс, произошло до их с Клэр свадьбы и не имело никакого отношения к сегодняшнему! Но все же этот грешок из прошлого терзал его, внушал постоянное чувство вины; в конце концов, это ему сегодня надо было признаться во всем вместо того, чтобы нападать на Клэр.
Так они и лежали, повернувшись спиной друг к другу, а в их душе разочарование боролось с любовью.
Окно в спальне было чуть приоткрыто, и ветерок холодил руку Тома, не прикрытую одеялом, но он лежал абсолютно неподвижно. Он и сам не понимал, откуда это нежелание даже пошевелиться. Пусть она не догадывается, что ты не спишь. Если пошевелишься, то можешь коснуться ее. Не важно, что ей больно так же, как и тебе, пусть она страдает, ведь это по ее вине страдаешь сейчас и ты.
Клэр высморкалась, и Том подумал: «Ну давай же, заплачь! С чего это я должен тебя успокаивать после того, как ты меня так обидела?» Он услышал, как далеко в ванной включили воду, и подумал, что это, должно быть, Челси не может уснуть, обеспокоенная их ссорой. Ну ладно, это я начал кричать, но черт побери, какой мужчина бы не сорвался в такой ситуации?
Клэр рядом с ним украдкой пошевелилась, и он понял, что она тоже страдала от странной необходимости лежать неподвижно. Необъяснимо и глупо, но что поделать — любящие друг друга люди, когда ссорятся, часто поступают необъяснимо и глупо.
Его собственное тело начинало мстить Тому, исподволь и коварно. Так же осторожно, как жена, он протянул руку, скользя тыльной стороной по прохладной подушке, и остервенело почесал зудящую переносицу.
Как она могла так ошибиться во мне? Неужели она не понимает, как сильно я ее люблю? Неужели не видит?
Единственная жгучая слеза оставила влажную дорожку на его лице, скатываясь в подушку.
Клэр вздрогнула, и он понял, что она наконец засыпает. Что Том скажет ей утром? Исчезнет ли тогда это давящее чувство тяжести в груди? У жены будут вспухшие глаза, а она терпеть не может появляться на людях после того, как плакала.
Они ссорились всего несколько раз в жизни. Во время вынужденного воздержания, когда Клэр была беременна, они цапались, как и большинство женатых пар. Самая большая ссора разгорелась из-за одной учительницы в школе, Карен Винстед, которая, разведясь с мужем, принялась флиртовать с Томом. Клэр тогда кричала: «Я не желаю видеть эту женщину в твоем кабинете!», а он объяснял, что не может не пускать ее — в конце концов, учителя приходят к директору обсуждать разные проблемы. Том еще и обострил тогда ситуацию тем, что упомянул Джона Хэндельмэна с ее кафедры, который любил зайти в кабинет Клэр поболтать на переменах. В конце они оба просто-таки кипели от ревности.
В этот раз ее глаза тоже вспухли.
Он проснулся посреди ночи в полной уверенности, что она рядом с ним тоже не спит. Клэр не пошевелилась и не произнесла ни слова, и все же он знал, что ее глаза открыты. После восемнадцати лет в одной постели он это знал. Во сне Том забрался под одеяло, и сейчас его сердце стучало так, что, казалось, с каждым ударом бросает его из стороны в сторону. Так иногда бывало с ним по ночам. Он всего лишь открыл глаза, и ничего более.
Но Клэр тоже знала, что он не спит.
Лежа спиной друг к другу, они кожей ощущали свою близость, и удаленность, и разобщенность в захлестнувшей их печали.
Через некоторое время Клэр пошевелилась.
— Том? — прошептала она и коснулась его спины.
Словно падая в пропасть, он перевернулся и обнял жену, прижал ее к своему опустошенному телу, и сразу же почувствовал, как сердце заполнила целая буря эмоций.
— Клэр… о, Клэр, — шептал он, обнимая ее, не в силах сдерживать больше любовь и жалость к ней за то, что отстранился и оттолкнул ее, за то, что обвинял, хотя первопричиной всего была его собственная вина.
— Прости. Господи, я так люблю тебя, — рыдала Клэр.
— Я тоже люблю тебя, и ты прости меня.
Они все сильнее сжимали друг друга в объятиях, но чувства их нарастали еще быстрее.
— Я знаю, что… я знаю, что… пожалуйста, прости меня. Я не могу, — ее слова заглушили плач, — я просто не могу спать рядом с тобой и знать, что сделала тебе больно… я не могу без тебя.
Он закрыл ей рот поцелуем, прервав этот бессвязный поток слов. Задыхаясь, она оторвалась от его губ, и Том почувствовал, как Клэр обняла его за талию. Через секунду она была уже обнажена, и он вошел в нее. Ее ноги обхватили его, образовав фигуру в форме сердца. И все, что связывало их все эти восемнадцать лет, снова было здесь: клятва, которую они произнесли в день свадьбы, прошлые размолвки и сегодняшняя ссора, нечастые приступы ревности, напоминавшие им, как сильно они на самом деле любят друг друга, и любовь к детям, и желание, чтобы сын и дочь видели только самое лучшее в жизни, и уж конечно, не страдали по вине родителей. Том и Клэр очень старались, чтобы их семейная жизнь, их карьеры и воспитание детей, — все было идеальным. И они добились любви и уважения друг к другу, а когда их союзу что-то угрожало, это пугало их обоих.
Сейчас страха не было, его смело прочь то, что происходило между ними и что несло в себе нечто гораздо большее, чем секс. Пришло прощение, обновление, и обещание.
После, когда они отдыхали, обняв друг друга, Клэр потянулась и коснулась щеки мужа.
— Не бросай меня, — прошептала она.