Еще до того, как дверь захлопнулась за ним, он уже оглядывал столовую в поисках жены. Она сидела за самым дальним столом среди учителей ее кафедры, пила кофе и не принимала участия в общем разговоре и веселье. Когда Том вошел, она встретилась с ним глазами поверх чашки с кофе и поспешно отвела взгляд. Он отвернулся к кофейному аппарату из нержавеющей стали, налил себе чашку, ответил на несколько приветствий и постарался восстановить душевное равновесие.
Они и раньше ссорились, но Тому еще никогда не приходилось выступать в роли ее начальника в такой кризисной для них обоих ситуации. Ему было неловко приказывать, ощущая всю тяжесть своей вины перед женой.
Повара принесли поднос теплых булочек с карамелью. Том взял одну и, прихватив свою кружку с кофе, занял свое обычное место у края центрального стола. Вошел тренер Гормэн в спортивной форме и бейсболке, отовсюду послышались поздравления с победой в матче. Когда он проходил мимо директора школы, тот тоже сказал:
— Славная была игра, тренер.
Эд Клифтон с кафедры науки заметил:
— Похоже, ты заполучил в свои руки новую звезду, Боб. Этот Аренс может выйти на уровень штата.
Все было как в обычный понедельник после матча. В школе большое внимание уделялось спорту, и такие замечания всегда можно было услышать на учительских собраниях. Но когда разговор зашел о Кенте Аренсе, Том почувствовал, что Клэр буквально впилась в него взглядом. Парень произвел впечатление — это было очевидным. Он стал заметной фигурой и для студентов, и для преподавателей, значит, когда их с Томом родственные связи станут предметом сплетен, Клэр будет не избежать любопытных взглядов, а может, и расспросов.
Том поднялся и держась, как всегда, неофициально повел собрание.
— Ну что ж, приступим, Сесил, — обратился он к главе технического персонала, — начнем с вас, как обычно.
Сесил зачитал список дел на неделю, которым надо будет уделить особое внимание. После этого кто-то поднял вопрос о том, что ученики без разрешения занимают учительские места на автомобильной стоянке. Такие жалобы звучали каждый год, и требовалось несколько недель, чтобы все уладить. Завкафедрой общественных наук пригласил Тома на встречу с жителями города и попросил, всех учителей поддержать новое начинание. Ученики будут посещать пожилых людей и помогать им.
Том вызывал заведующих кафедрами одного за другим, пока не дошел до Клэр.
— Кафедра английского? — обратился он к ней.
— Нам все еще не хватает учебников, — ответила она. — Как обстоят дела с ними?
— Они уже в пути. Мы обсудим это завтра, на заседании кафедры. Что-нибудь еще?
— Да. Спектакль для старшеклассников. В этом году я снова займусь постановкой, так что, если кто-нибудь найдет время мне помочь, буду очень благодарна. Для этого необязательно преподавать на нашей кафедре, мы никому не отказываем. Я зачитаю состав исполнителей только в конце месяца, а выступать мы будем к Дню Благодарения, но думаю, чем раньше обратиться за помощью, тем лучше.
Том добавил:
— Для тех из вас, кто только пришел к нам работать, сообщаю, что Клэр у нас славится впечатляющими постановками. В прошлом году под ее руководством был сыгран спектакль «Волшебник из страны Оз», а в этом году будет…
Он повернулся к Клэр, которая намеренно не смотрела в его сторону.
— «Стальные магнолии», — закончила она.
Все учителя, знавшие Гарднеров несколько лет, почувствовали какой-то холодок, словно было открыто окно при минусовой температуре на улице. До конца собрания они пытались понять, в чем дело, и ощущали необычную напряженность между директором и его женой, особенно явными были отрицательные эмоции, исходившие от Клэр.
Когда собрание закончилось, Том отвернулся, чтобы поговорить с кем-то из персонала, а Клэр вышла из комнаты за его спиной, выбрав самый длинный путь и огибая столы, стараясь оказаться как можно дальше от него.
Через несколько минут, все еще под впечатлением собрания, Том уже стоял на своем посту у центрального входа и дожидался прибытия школьных автобусов. Сквозь стеклянную стену в фасаде здания он видел, как ученики спрыгивали со ступенек автобуса, болтали и смеялись, направляясь к школе. Он заметил Кента, как только тот появился на дорожке. Парень подходил все ближе, и сердце Тома застучало громче. Не требовалось отцовской близости, чтобы понять, что сейчас Кент обеспокоен, мрачен и молчалив. Папка с тетрадями колотилась о его правое колено, но плечи были расправлены и голова поднята — походка спортсмена. Волосы блестели в лучах утреннего солнца, уложенные при помощи геля в современном стиле. На нем были джинсы и нейлоновая ветровка поверх рубашки с открытым воротником. Как всегда, одежда Кента была чистой и до хруста отглаженной. То, как он выглядел, красноречивее всего говорило о материнской заботе, окружавшей парня. Среди школьников, выходящих из автобуса, он выделялся не только аккуратностью, но и привлекательностью, и великолепным телосложением. Тома словно пронзила острая боль — он почувствовал смесь гордости и страха, ведь этот неординарный молодой человек — его сын. Беспокойство охватило его, слишком сложно складывались их отношения — прошлое, о котором надо было поговорить, и будущее под вопросом. Их последняя встреча с Кентом ярко, во всех деталях встала перед глазами Тома. «Ты просто трахнул ее и бросил», — кричал тогда сын.
Ученица, проходящая мимо, сказала:
— Здравствуйте, мистер Гарднер. Том обернулся и ответил:
— Здравствуй, Синди.
Когда он снова повернулся к дверям, Кент уже прошел сквозь них. Глаза отца и сына встретились, и парень замедлил шаг. Том чувствовал, как кровь стала пульсировать у него в венах, галстук как будто душил его. Встреча была неизбежна: он стоял на перекрестке двух коридоров, и Кенту приходилось выбирать один из них. Он ускорил шаги, как бы намереваясь пройти мимо, не заговорив. Том не позволил ему этого.