Кент не мог сдержать улыбки. Трудно было не улыбаться, глядя на такого славного старика, как Уэсли.
— Дедушка, — произнес Аренс.
— Так-то лучше. Теперь иди сюда. Я покажу тебе мой Фенвик Золотое Крыло. Только недавно оснастил его катушкой Дайва.
Клайд встрял в разговор:
— Ты только послушай его и тоже попадешься на удочку. Думает, что у него лучший спиннинг и катушка в мире, но мои-то лучше. У меня Дж. Лумис и Пшмано Страдик две тысячи, и можешь спросить у него, кто поймал самую большую пучеглазую этим летом. Давай, спроси его!
— Кто поймал самую большую пучеглазую, дедушка? — спросил Кент, невольно подыгрывая старикам.
Уэсли заворчал на брата:
— Черт побери, Клайд, ты взвешиваешь свою рыбу на тех древних ржавых весах, на которых, должно быть, взвешивали еще кита, который проглотил Иону!
— Древние, зато точные, — ухмыльнулся Клайд.
— Тогда скажи ему, чей спиннинг поймал самого большого ушастого окуня!
— Эй, погодите! — прервал их Кент. — Погодите, погодите! Что это такое — ушастый окунь? И кто эта пучеглазая?
Оба старика уставились на него в полном изумлении.
— Что такое окунь! — хором выдохнули они. Потом посмотрели друг на друга… на Кента… снова друг на друга. Выражение их лиц говорило: «Бедный ущербный ребенок». Уэсли покачал головой.
— Ай-яй-яй, как же нам придется потрудиться! — Он поднял руку, чтобы сдвинуть на затылок кепку, которой сейчас там не было, и почесать голову. — Ай-яй-яй.
Они провели вместе сказочный день. Кент узнал о своем дедушке и дедушке Клайде больше, чем об отце. Он сидел на диване и слушал, как старики вспоминали о тех днях, когда они были мальчишками и жили в Александрии, штат Миннесота, а их родители владели пансионатом. Он узнал, что летом Уэсли и Клайд спали на сеновале под навесом, а ночью мочились в банку из-под варенья, которую держали под кроватью, пока их мать не обнаружила ее во время уборки. После этого им пришлось поклясться, что такое никогда не повторится и что они будут ходить, куда надо, не боясь темноты и комаров. Тогда у них еще был дружок по имени Свити, не самый большой умник, но, как самый старший в их компании, он получил права уже в шестом классе. Свити пользовался большой популярностью у 11 — 12-летних мальчишек, не умеющих водить автомобиль. Они все разъезжали в его машине, воровали арбузы, кидали змей в почтовые ящики, приклеивали монеты к тротуару и насыпали сахар в солонки в местных барах. Они хохотали, вспоминая Хэллоуин, когда, положив собачьи какашки в бумажный мешок, мальчишки поджигали его у соседских дверей, звонили и убегали. А однажды они украли огромный лифчик и панталоны с веревки, на которой сушила белье их учительница английского, миссис Фабрики, и прицепили их к флагштоку у школы.
— Ха-ха! Помнишь, какая она была толстенная? Клайд развел руки, словно пытался удержать две битком набитые сумки с продуктами.
— Как пара годовалых поросят в мешке.
— И здесь тоже! — Уэсли хлопнул себя по заду.
— Когда ветер надул ее подштанники, учителя вывели младшие классы на улицу, потому что решили, что наступило солнечное затмение!
— А помнишь, какие у нее были усы?
— Конечно. Она брилась чаще, чем ребята из старших классов. Должно быть, многие из них ей завидовали. Но не я. Я помню, что к тому времени и сам уже имел густую поросль. — Клайд потер подбородок, прищурив один глаз. — Девчонки на меня глазели вовсю.
— Да уж. Ты, наверное, и по борделям уже шатался. Клайд только хихикнул, довольный собой.
— А что, завидуешь, Уэсли?
— Вот дерьмо! — Уэсли откинулся назад в кресле и двумя руками поскреб грудь. — Стану я завидовать такой трепотне, да еще от типа, у которого давление в четыре раза выше, чем его уровень интеллекта.
Том не прерывал стариков, наблюдая за Кентом, иногда встречаясь с ним взглядом и обмениваясь полуулыбками. При упоминании борделя парень испытал легкое замешательство, но он был достаточно умен, чтобы понять — это у стариков постоянная шутка. Когда они закончили пикировку, Уэсли достал альбомы с фотографиями и показал Кенту снимки, где был запечатлен Том в детстве.
— Вот твой папа как раз после того, как мы забрали его из роддома. Помню, как его мучил животик и твоей бабушке приходилось целыми ночами носить его на руках. А вот он с соседской девочкой, Жерри Джонсон. Они часто играли вместе во дворе, и я учил их обоих плавать. Он не говорил тебе, что ходил на курсы спасателей? Вот, — палец Уэсли скользнул по странице, — вот это я помню.
Просмотр фотографий продолжался, от снимков футбольной команды Тома в школе до выпускных в колледже и свадебных. Альбомы еще не были убраны с кухонного стола, когда послышался автомобильный гудок и все посмотрели в сторону задней двери. В ее верхней части помещалось окошко с клетчатой красно-белой занавеской, отброшенной в сторону. Сквозь него были видны четверо новых гостей, выбиравшихся из красного «форда-бронко».
— Да это Райан с детьми, — поднимаясь и подходя к двери, объявил Уэсли. — Похоже, что Конни с ними нет. — Он открыл двери. — Гляди-ка, кто приехал!
Раздались голоса:
— Привет, дедушка! Привет, отец.
Том тоже встал, испытывая легкое волнение. Он не ожидал приезда старшего брата с детьми, которые ничего не знали о Кенте. Они жили в полутора часах езды, в Сент-Клауд, и виделись нечасто, только когда заранее договаривались. Все происходило очень быстро. Вновь прибывшие зашли в хижину, Кент медленно поднялся, вопросительно глядя на Тома. Клайд принялся пожимать протянутые руки и хлопать по спинам, а Райан увидел младшего брата.
— Ух ты, черт побери. А я думал, что придется ехать к тебе, чтобы повидаться.
Они похлопали друг друга по плечам.
— Повезло тебе сегодня, братишка. А где Конни?
— В каком-то антикварном магазине с сестрой. Я прихватил ребят и сказал им: «Поехали, навестим деда». — Он с любопытством взглянул на Кента и спросил Тома: — А твоя половина?