— Еще один довольный обыватель, — сказал Андерсен.
— Ко мне это не относится, капитан. Я прекрасно знаю, что ремонт Движителя занимает не больше суток. Сколько нас будут здесь мариновать?
— Это, лейтенант, вопрос к моему начальству — и к вашему. Мы и наши корабли — не более чем пешки на доске.
Он взглянул на часы.
— Кстати о кораблях. У меня есть кое-какие дела на «Принцессе». Прошу меня извинить. — Андерсен опрокинул в рот остатки пива и встал. — Не забудьте: после обеда нас повезут под парусом…
— Не забуду, сэр, — уныло ответил Граймс.
На самом деле, он с нетерпением ожидал этой поездки. Он получал такое же огромное удовольствие от экскурсий под парусом на маленьких деревянных кораблях, как и любой уроженец Скандии, и уже доказал, что может управлять шхуной под всеми парусами. В навигации и астронавигации есть нечто общее — и то, и заключается в управлении балансом физических сил.
Когда Андерсен ушел, Граймс вернулся на свое место — и вдруг увидел Холлистера, который направлялся к нему.
— Боюсь, капитан, парусная прогулка отменяется. Граймс уже собирался отпустить шпильку насчет работы «слухачей», но передумал.
— Почему, мистер Холлистер?
Телепат криво усмехнулся:
— Конечно, подслушивать запрещено, капитан. Но я подслушиваю. И не только вас. То есть вряд ли это можно назвать настоящим подслушиванием. Я установил контакт с Джоном.
— Железным телепатом.
— Можно сказать и так. Он очень одинок во дворце и скоро станет еще более одиноким.
— Вы о чем, черт побери?
— Она очень хорошо поладила с королем. Она убедила его отпустить нас, хотя Совет ярлов еще не вынес одобрительного решения. Нам скажут об этом сегодня днем. Так что скоро мы продолжим путешествие. «Щитомордник» полностью готов к полету.
— Я знаю. Капитан Андерсен любезно намекнул. Но почему Джон так одинок, что решил поделиться с вами?
— Она хочет сделать прощальный подарок Его величеству. Как я понял, робот-лакей — голубая мечта Эрика. Как вам известно, человекообразных роботов на Скандии не делают.
— Значит, Джона продают в рабство. Мое сердце просто кровью обливается.
— Нет, капитан. Не Джона — Джеймса, его «брата». Они считают друг друга братьями. Они привязаны, по-настоящему привязаны друг к другу…
— Невероятно.
— Неужели, капитан? Я слышал о деле мистера Адама. Помнится, тогда корабельный компьютер продемонстрировал самую настоящую преданность.
— Хорошо. Тогда-маловероятно…
Динамик на стене ожил.
— Лейтенант Граймс, капитан курьера Федеративной Исследовательской и Контрольной службы «Щитомордник»! Просьба подойти в телефонную будку номер четырнадцать.
— Иду, — буркнул Граймс.
Он не слишком удивился, увидев на экране лицо Андерсена.
— Приказ из дворца, лейтенант. Вы стартуете в пятнадцать часов. Миссис Далвуд взойдет на борт в четырнадцать тридцать. Вы, ваши офицеры и мисс Розалин — в тринадцать тридцать. На корабле все в полном порядке и готово к старту.
— Спасибо, капитан.
Андерсен усмехнулся:
— Не благодарите. Скажите спасибо Его величеству — или Комиссару Далвуд.
Граймс вернулся к столику, где по-прежнему сидел Холлистер.
— Вы были правы.
— Конечно, я был прав. Можно вас предупредить?
— Давайте.
— Приглядывайте за Джоном. Он довольно мстителен.
— Вы сейчас в контакте?
— Да.
Лицо телепата приняло отсутствующее выражение — общался с кем-то на расстоянии.
— Все в порядке, — улыбнулся он. — Джон считает, что миссис Далвуд предала его и брата, но заверяет, что не способен причинить физический вред человеку. Есть встроенные предохранители, которые ему не позволят.
— Ну, тогда все в порядке.
Конечно, ему еще придется поволноваться… Нет. Комиссар уже большая девочка и может сама о себе позаботиться.
А как еще робот может повредить ей — если не физически?
— Вы же слушаете его мысли, так что узнаете, что у него и как.
— Да, капитан.
Граймс направился к регистрационному столу, за которым сидела симпатичная блондинка в форме младшего офицера, и попросил выписать экипаж «Щитомордника» из общежития.
Миссис Далвуд выглядела прекрасно. Она стала мягче… и, кажется, не только в смысле характера. Она отдыхала у себя в гостиной, с удовольствием рассматривая изящные часы, усеянные драгоценными камнями, которые красовались на ее левом запястье. Граймс сидел на краешке стула, ожидая, когда она заговорит. Сбоку стоял робот Джон, молчаливый и неподвижный.
— Хорошо, лейтенант, — наконец произнесла Комиссар без особой неприязни. — Вы умудрились взлететь без аварии. Надеюсь, мы достигнем места назначения в целости и сохранности. По крайней мере, должны. Как вы, должно, быть, уже заметили, скандийские технические специалисты работают великолепно… Взять эти часы… — Она повернула руку, чтобы Граймс мог разглядеть их получше. — Кажется странным, что такие грубые люди, как скандийцы, космические викинги, могут быть такими выдающимися часовщиками, но это так, как вы, возможно, знаете. Его величество настоял, чтобы я приняла эти часы как прощальный подарок от него.
Да, все могло сложиться и хуже, намного хуже. Но мы с Его величеством достигай взаимопонимания. Вдвоем мы сделали больше, чем все так называемые дипломаты…
«Могу себе представить», — подумал Граймс и совершенно неожиданно для себя ощутил укол ревности.
Комиссар посуровела:
— Но не думайте, мистер Граймс, что я не составлю полный отче! ’ о вашем поведении — это мой долг как Комиссара. Я помню, что вы при мне подали в отставку.
— Он думает о вас.
Это произнес своим бесцветным голосом Джон. Комиссар словно забыла о Граймсе. Ее лицо смягчилось.
— Правда? Расскажи…
— Он скучает по вас, мадам. Он думает: «Я и в самом деле полюбил ее. Она так похожа на мою милую старую матушку».
Граймс расхохотался. Он хохотал и никак не мог остановиться.
— Замолчи, Джон! — яростно взвизгнула миссис Далвуд. — Я запрещаю тебе говорить при ком-нибудь, кроме меня!
— Да, мадам.
— А что касается вас, мистер Граймс, то вы ничего не слышали.
Граймс посмотрел в ее глаза — они были полны мольбы. Он припомнил все, что слышал о Комиссаре Далвуд, прежде чем имел несчастье встретиться с ней. Прекрасная миссис Далвуд, неприступная миссис Далвуд, «роковая леди» Адмиралтейства, на равных состязающаяся с молодыми девицами. В менее либеральном обществе она никогда не достигла бы такого высокого ранга; на Земле в далеком прошлом она могла бы стать королевской фавориткой. А в современной Скандии…
— Конечно, король Эрик слишком молод… — сказал Граймс.
— Мистер Граймс, вы ничего не слышали…
Теперь мольба была в ее голосе — и он не мог сопротивляться. Может, ему придется расстаться с погонами офицера. Но он останется джентльменом.
— Я ничего не слышал, — повторил он.
Коммодор Дамиен смотрел на Граймса поверх стола, поверх костлявых пальцев, сложенных до боли знакомой лесенкой.
— Приходится расстаться с вами, Граймс, произнес он без всякого сожаления.
— Да, сэр.
— Честно говоря, я был очень удивлен.
— Да, сэр.
— Но не слишком расстроен.
Граймс не совсем понял, о чем говорит коммодор, поэтому промолчал.
— Завтра утром, Граймс, вы сдадите командование лейтенанту Бидлю. Думаю, он заслужил повышение.
— Да, сэр.
— Но как вам это удалось, Граймс? Только не говорите, что… Нет. Она не в вашем вкусе, а вы не в ее.
— Уж это точно, сэр.
— Здесь дело не в том, что вы сделали. И не в том, что вы знаете. Значит, в том, кого вы знаете…
«Или о ком», — с легким самодовольством подумал лейтенант-коммандер Граймс.