Я кивнула, глядя на его руки.
— Расстояние больше не проблема, да?
— Неа. Он переехал в Даррен.
— Ого. Похоже у вас все, чертовски серьезно.
— На самом деле, он переехал сюда из-за работы, — сказала я, — но у нас все вроде как серьезно, да.
Кайл приготовил мой коктейль и наклонился к холодильнику за пивом для Эрика.
— Он хорошо с тобой обращается?
Я улыбнулась, даже, если бы я захотела, не смогла бы скрыть улыбку.
— Да. Он обращается со мной очень хорошо.
— Рад слышать это. Нужно отдать ему должное, — сказал Кайл, проворачивая кепку. — Никто не станет докучать тебе, пока он будет рядом. Какой у него рост, около 190 см? А вес 88 кг? — как я выяснила, Кайл являлся большим поклонником бокса. Он всегда пытался угадать показатели людей.
— Твоя оценка совпадает с моей оценкой.
— Ну, хорошо, что у тебя есть кто-то вроде него в этом городе.
Я подняла бокал в тосте, подтверждая истину его слов.
Кайл улыбнулся, но выглядел не совсем радостным. Немного опустошенным. Я была уверенна, что он запал на меня, и то, что Эрик оказался не только реальным, да еще и гигантом вероятнее всего разрушило все его надежды. Я оставила ему больше, чем нужно чаевых и сказала спасибо, направившись обратно к кабинке.
— Ты ему нравишься, — сказал Эрик, кивнув изощренно в сторону бара.
— Наверно. Но он хороший парень. И еще лучший бармен — он выслушивал мою болтовню о тебе с августа.
— Он не говорил тебе, что ты ненормальная, из-за того, что связалась с заключенным?
— Нет…, я ему об этом не рассказывала.
При этом на лице Эрика появилось облегчение.
— Я рассказывала ему только, что у нас отношения на расстоянии, и, что я не знаю, что с тобой делать.
Он поднес бутылку к губам, не глядя на меня, поставил ее обратно на стол. После долгого молчания он сказал:
— Ты знаешь, я все еще не отдал тебе твой рождественский подарок. Я забыл занести его в тот вечер, когда привез тебя домой из аэропорта, когда мы поругались.
— Я тоже еще не отдала тебе твой подарок.
Немой вопрос повис между нами, куда приведет нас эта выпивка? В мою квартиру, где он сможет раздеть меня, и обнаружить цветочную атласную ткань? Я буду лгуньей, если притворюсь, что мне было легко эту неделю без нашего секса. Пять лет я отказывала себе в этом, но, теперь, когда я знала, какого это с правильным мужчиной… это казалось жизненно необходимым как еда, вода или воздух.
— Хочешь поужинать? — спросила я.
— Я бы не отказался.
— Я приготовила фрикадельки. Хочешь спагетти?
Он кивнул.
— Да. Хочу. — Его взгляд был горячим, и говорил мне, что он жаждал намного больше, чем это, после этой ужасной недели.
Мы допили наши напитки, больше ни о чем, особо не разговаривая, я закинула пустую тару на бар и попрощалась с Кайлом.
Поднявшись в квартиру, я включила свет в гостиной, но когда мы скинули нашу верхнюю одежду на качалку, я по-прежнему была в неведении по многим фронтам. Я отыскала его взгляд, и задержалась на нем. На улице заревела машинная сигнализация, и ее звук снова вызвал мое расстройство. Я опустила взгляд к ногам Эрика, и казалось, что он принял это за подсказку, нагнувшись, чтобы развязать свои ботинки.
Когда он выпрямился, я спросила:
— У нас все… хорошо?
Его выражение лица стало жестким и смертельно серьезным.
— Я хотел спросить у тебя тоже самое. Потому что мои чувства к тебе не изменились, из-за… из-за этой тупиковой ситуации. Ничуть. Я люблю тебя, как и прежде. Это тебя что-то не устраивает, поэтому ответь мне. — Он не был зол. Не совсем. Сейчас его голос был напряжен от отчаяния.
Я уставилась на его шерстяные носки.
— Мои чувства к тебе тоже не изменились.
— Это не так, если ты по-прежнему размышляешь над тем, чтобы расстаться, если я поеду к сестре в пятницу.
Я закусила губу.
— Это единственный способ, который пришел мне на ум, чтобы, возможно…, заставить тебя принять решение, которое лучше для тебя. Я не хочу потерять тебя, если произойдет что-то плохое и тебя отправят обратно в тюрьму. Потому что я люблю тебя.
— Но ты потеряешь меня. Ты подготовилась к этому. Ты бросишь меня, если я скажу, что должен ехать.
Я слабо улыбнулась, дрожащими губами от наворачивающихся слез.
— Я скажу все что угодно, лишь бы удержать тебя на свободе.
Его брови сдвинулись, а его прекрасное лицо внезапно смягчилось
До него дошло, осознала я. Наконец, я нашла, способ объяснить, который пробьет брешь в этой стене замысловатых этических норм.
— Я предпочту, чтобы ты жил на свободе, обычной жизнью без меня, чем встану на твою сторону и притворюсь, что меня вполне устраивает то, что ты рискуешь всем. Рискуешь всем из-за ненависти к человеку. Из-за какого-то куска дерьма, который не заслуживает права на то, чтобы отобрать у тебя все чего ты добился с таким трудом, за последние пять лет. — Мой голос повысился, зарождающиеся слезы испарились. — Не уезжай, и никому из нас не придется терять.