- Грейнджер, ты не выспалась, что ли? – Малфой снисходительно посмотрел на девушку и закатил глаза, повторяя свои изначальные слова. – Ты всю статистику взяла или только за определённый период?
- Начиная с семидесятых годов этого века, - Гермиона нахмурилась и перевернула страницу блокнота. – Здесь краткое описание случившегося, более подробно я выделила всё в речи, которую собиралась произносить.
- Хорошо, - Малфой кивнул и внимательно изучал её записи, давая ей время снова на него пялиться.
Чёрт. Что за чертовщина?
Ей нужен мужик и срочно, не может же Гермионе понравиться Малфой всего за пару минут, такого не бывает. Это воспалённый бред чьей-то разыгравшейся фантазии.
Он ни разу не упомянул, что она грязнокровка. Или что она недостойна сидеть рядом с ним. Или дышать одним воздухом. Ни разу. Раньше она бы только это и слушала.
Он даже косо на неё не посмотрел, в отличие от самой девушки. Это заставило разозлиться на себя до стиснутых зубов.
- Что ж, это очень неплохо, - Малфой поднял голову, и в его глазах был какой-то вызов. – Но у меня лучше.
Он самодовольно усмехнулся и ждал её реакции.
И получил.
Щеки покраснели от гнева и раздражения, а глаза превратились в метатели молний.
- Знаешь что, Малфой?! – она шипела и сдерживала себя, чтобы не въехать ему кулаком прямо между глаз.
- Что, Грейнджер? – он издевался и получал от этого удовольствие.
- Ты… идиот, ясно?! – она вскочила с дивана и наворачивала круги с небывалой яростью.
- Грейнджер, давай я покажу тебе мой план, а потом ты скажешь, кто из нас был прав, - он поднялся и подошёл к столу, взяв с него чёрный ежедневник, протянул ей.
- Да, пожалуйста, - Гермиона вырвала из его рук эту чёртову тетрадку и снова села, начав внимательно изучать содержимое.
Она читала написанный рукой Малфоя текст и признавала поражение в своей голове. Он не врал, когда говорил, что у него больше опыта. Это чувствовалось даже в его записях. Всё чётко структурировано, и никакой воды. И решение этой проблемы было гораздо эффективней, нежели её.
Гермиона подняла голову от ежедневника и увидела, что он изучающе сканирует её глазами. Это заставило вспыхнуть и засмущаться одновременно.
Он прислонился к столу и засунул руки в карманы брюк, выглядя при этом каким-то мафиози.
Малфой определённо знал себе цену, и это ощущалось на нервных окончаниях, его уверенность в себе. Такого за ним она не могла вспомнить в школе.
Раньше он был противной и раздражающей букашкой, которая время от времени напоминала о себе.
А сейчас…
Сейчас хотелось запрыгнуть на него и молить, чтобы он не смел отпускать.
Гермиона от этой мысли впала на секунду в ступор и разорвала их переглядки, которые со стороны выглядели, наверное, как занятие сексом. Или прелюдией.
Она сходит с ума, точно сходит с ума.
Потому что чувствует напряжение в воздухе, что клубилось вокруг них и заставляло думать о непотребствах.
Гермиона постаралась прийти в себя и признать одну неприятную вещь:
- Ты… ты был прав, Малфой. И не надо так на меня смотреть, - поспешно сказала девушка, увидев, как он начал приготавливать саркастичные замечания и приподнимать свои чёртовы брови. – Это правда. У тебя получилось лучше, чем у меня.
Она это сказала, и стало легче. Только пару лет назад она стала работать над своим дебильным комплексом быть во всём первой. И только недавно у неё стало получаться признавать свои ошибки. Потому что иначе жить никак не получится.
Она не Мерлин и не Господь Бог, чтобы знать всё, и вполне может поступить неправильно или сказать неправильные слова. Так что признавать ошибки надо уметь или хотя бы учиться этому. В противном случае ты не выживешь и не построишь ни семью, ни карьеру на работе, ни хорошие отношения с друзьями.
Малфой не стал ничего отвечать, просто расслабленно кивнул. Он вообще был не очень многословен, как она успела заметить. И это было немного странно. Раньше его было не заткнуть. Хотя и она перестала быть, как в школе, такой невыносимой всезнайкой, как когда-то её окрестил покойный профессор Снейп. Они все изменились, ей нужно научиться это принимать.
А то она на каждого бывшего однокурсника составляет набросок, исходя из школьных лет.
- Думаю, с основой мы разобрались, - Малфой закусил губу и задумчиво оглядел кабинет. – Давай тогда каждый день в это время будем делать понемногу, а то у нас сейчас завал. После обеда я не смогу, а ждать, когда я буду более свободен, у нас нет времени.
- Хорошо, мне подходит. У нас тоже именно после обеда всегда больше работы, - Гермиона этому усмехнулась и подумала, что это из-за того, что все после обеда только просыпаются.
Она сделала заметку в свой блокнот и посмотрела на Малфоя.
- Я тогда пойду, - Гермиона поднялась и вопросительно посмотрела на мужчину.
- Иди, - Малфой фыркнул, будто задерживал её, и взял свой ежедневник с кофейного столика, на котором она его оставила, и принялся сверяться со своим расписанием.
Гермиона на это лишь закатила глаза и, более раздраженно, чем рассчитывала, покинула кабинет этого идиота. Красивого идиота, чёрт бы его побрал.
***
Сегодня она шла туда, как на эшафот. Вот правда, ей в жизни не было так жутко.
Гермиона сглотнула и распахнула дверь, у неё появилась ужасная привычка замирать перед входом и выглядеть при этом, как дура.
Она вообще выглядела последние две недели, как дура. Если не хуже.
Эти две недели были адские.
С Малфоем оказалось работать просто потрясающе. Он слушал, уточнял, когда надо, задавал наводящие вопросы. Бывали моменты, когда он был не согласен, и они вместе приходили к компромиссу.
И, само собой, Гермиона улетела далеко и надолго.
Потому что Малфой оказался охренительным мужчиной. Таким, от которого голову сносит очень быстро и безвозвратно. Причём, за короткий промежуток времени. Чуть больше двух недель, и Гермиона была готова… на всё.
Её это пугало, такая гамма чувств. Если сначала она понимала, что это просто сексуальное влечение или даже просто похоть, то сейчас дело приняло серьёзный оборот. Малфой начинал ей нравиться. Не только внешне, но и как личность.
Он действительно изменился, и жизнь его неслабо так помотала.
После того, как он закончил дополнительный, послевоенный, год в Хогвартсе, Малфой начал искать работу, но бывшего Пожирателя смерти никто не хотел видеть. Все припоминали дела его отца, что сидел в Азкабане, и сравнивали их. Это его больше всего злило и погружало в стадию уныния.
Прошло два года, а ему с трудом дали работу в каком-то захудалом месте, в отделе Аврората. Это был успех. Медленно, набивая шишки и сталкиваясь с неудачами и осуждением, Малфой смог пробиться, на удивление, благодаря Поттеру.
Гарри заметил, что с ним даже за одним столом никто обедать не хочет, и решил зарыть топор войны. Это был очень взрослый шаг. На это обратили внимание другие сотрудники Министерства, в том числе и руководители. Стали относиться к Малфою более лояльно и не так предвзято.
Всё это заставило бывшего слизеринца очень сильно пересмотреть свои взгляды. Он стал терпимее ко многим вещам и колоссально изменил мнение касаемо чистоты крови. Война тоже на это повлияла, но больше всего его удивило, что те самые чистокровные больше всего сторонились Малфоя, а бывшие недруги, наоборот, пытались помочь.
И сейчас он стал очень тихим и спокойным. Это уже было её наблюдение. Она думала, что он такой только с ней, но нет. Малфой стал в каком-то отношении невидимым.
У него никого не осталось.
Отец в тюрьме, а мать умерла два года назад, и это его очень сильно подкосило. Он остался один.
Все эти события в его жизни Малфой рассказал ей сам, когда они слегка выпили, потому что на часах было два часа ночи, а они так и не придумали, что делать с главной проблемой касаемо проекта.