Брик лишь покачал головой.
— Какой же ты всё-таки дурак, Джорджи.
Но при этом губы старосты улыбались.
***
Брик проспал всю ночь в башне дозорного. Там он ощущал себя спокойно. У небольшого очага ему было тепло. Джорджи не докучал старосте вопросами, и вообще не говорил с ним. Установилась тишина. И Брик уснул. Ночь прошла спокойно. И когда Брик открыл глаза, поднялся, чуть зевнул, то обнаружил, что под башней дозорного разыгралась настоящая драма. Он услышал часть разговора, идущего на повышенных тонах.
— Ты обещал остаться! — кричал женский голос.
— Когда ты ночью голой явилась в мой закуток, я мог бы и не такое тебе пообещать, — отвечал несколько разозлённый голос, который показался Брику знакомым. Поэтому он привстал с лавки у очага, и выглянул за край башни, вниз. Тут же разглядел клирика Ренуила, который уже забрался на свою лошадь и ждал, пока Джорджи, и ещё несколько мужчин, снимут с ворот засов. Причём из всех троих торопился открыть ворота лишь Джорджи, и он недовольно смотрел на двоих мужиков, что в открытую глазели на склоку клирика и местной девицы. Девушку звали Кира, она была Брику хорошо известна тем, что вроде как была у девушек за главную, а ещё сама Кира нередко грела Брику постель, он воспринимал это спокойно, Кира не требовала от старосты многого, лишь выслушивать её пожелания, касательно обустройства женщин в поселении.
У Киры были растрёпаны волосы. Щёки алели. А глаза сверкали бешенством. Она стояла внизу, вся растрёпанная, и кричала на клирика:
— Я что, по-твоему, какая-то шлюха, которой можно воспользоваться и сбежать?! — Кира рукой ухватилась за ремень седла клирика. Сам молодой клирик повернулся к ней боком, и смотрел на Киру с заметной злостью во взгляде.
— Ты хуже, чем шлюха! — заявил Клирик, в отличие от Киры лицо его было белее снега, до этого он плотно сжимал губы, но вдруг прикрыл глаза, и лицо его чуть разгладилось. А когда Клирик открыл глаза и вновь посмотрел на Киру, то его тонкие красивые губы слегка улыбались. — Шлюхи прекрасны! Они даруют одинокому мужскому сердцу любовь, и просят за это лишь монеты. — Улыбка исчезла с его лица, и он устало добавил: — А ты приходишь ко мне ночью в постель, просишь остаться, и на утро умоляешь скинуть вашего старосту с его поста и занять его место. Так послушай же меня, вероломная дрянь. Мне плевать на тебя, и твоё поселение! Сожри вас всех дикие звери, или тёмные твари. Я простой церковный клирик, и у меня полно других дел, а сейчас… — Он медленно повернулся к двум замершим мужикам и посмотрел на них так, что у Брика засосало где-то внизу живота. — Я надеюсь, что вы поспешите открыть эти сраные ворота.
Мужики бросились к воротам так, словно от этого зависела их жизнь. А впрочем, так оно и ощущалось. Они вдвоём схватились за деревянный брус так резво, что Джорджи не успел им помочь. Брус уже лежал в стороне, а двое мужиков налегали на ворота. За ночь намело снега, потому створки ворот поддавались неохотно. Но мужиков это ничуть не смущало, и действуя слаженно и очень шустро они открыли достаточный проход, чтобы лошадь клирика могла проехать. Что она тут же и сделала, подгоняемая Ренуилом.
Клирик ни с кем не попрощался. Хотя уезжал из поселения он под ядовитую браваду, состоящую из проклятий и матерных выражений из уст Киры.
Брик посмотрел вслед исчезающему за деревьями силуэту священника, а затем прервал тираду Киры вопросом:
— Что он там говорил про сбросить старосту с поста, и занять его место?
Кира была очень красивой девушкой. Высокой. С большой крепкой грудь и приятными чертами лица. Она нравилась Брику и своей прагматичностью. Кира старалась говорить прямо, и до этого момента староста считал её честной и достойной соратницей. Хотя доверять ей так же, как он доверяет Джорджи, Брик не мог. Ведь дозорного он знал долгие годы. А Киру лишь пару месяцев, познакомившись с ней, когда они уже достигли ничейных земель. И Брик плохо знал о прошлом Киры, вернее не знал ничего. Они мало говорили, и только по делу. А виделись лишь в редкие ночи, всегда перед тем, как Кира просила у старосты сделать что-то для женщин в поселении.
Сейчас она смотрит на него снизу вверх. И молчит. Видно, что она потеряна. Рука её тянется к голове, поправить волосы, но замирает у лица. Она продолжает молчать. Взгляд отводит от Брика. И бежит. Убегает довольно быстро к общим баракам и Брик смотрит ей во след, не зная, что чувствовать по этому поводу. И стоит ли ему переживать? Во рту растекается горечь.
— Чего замерли? Надо ворота закрыть! — слышится снизу недовольный голос Джорджи. Два мужика, что до этого в открытую грели уши, зашевелились неловко, задвигая обратно створки ворот.