Была ещё и третья причина, о которой Рен умолчал, хотя она была важнее той, о которой он рассказал.
Всё дело в том, что у церкви Светлоликого никакой выгоды в отправке послушника в это поселения не было. Ведь никто здесь не платит церковный налог. И над этими землями нет дворянина, который бы щедро жертвовал в храмовую казну горсти золотых монет. Эти люди теперь живут сами по себе, и они должны понимать, что можно, конечно, сбежать от несправедливого мира, но после такой выходки прежние блага станут непозволительной роскошью!
Староста Брик был разумным человеком, по его печальному взгляду стало ясно, что дядька и так всё это знал, и он уже успел с этим смириться… просто надеялся из их разговора получить хоть что-то, хоть какую-то надежду на лучший исход.
Рен уже хотел встать и уйти, он даже начал подниматься из-за стола. Но тут староста Брик задал вопрос, ответ на который потребовал от Рена сесть обратно:
— А та тварь, которую вы убили сегодня, господин клирик… она, вернее… ей подобные, ещё придут в наш дом?
Глава 3 — Разочарование старого Брика
Брик был разочарован. Это сильное чувство тяготило старика все последние дни. Хотя всё должно было быть иначе. Он задумывал всё по-другому, но столько ошибок было сделано по пути в ничейные земли…
Вначале их никто не захотел отпускать. Остальные, кто отправился с ним в поисках свободы, не знали об этом. Они наивно предполагали, что виконту нет до них никакого дела. Но как бы ни так! Маркиз заставил Брика заплатить за каждого человека, кто отправится с ним – по три медных гроша. А так как, людей набралось под сотню, то Брику пришлось отдать три полновесных золотых монеты.
И молодой виконт улыбался ему гаденько в след, наверняка считая Брика полным кретином. Но тогда Брик ещё не терял надежды. Подумаешь, каких-то три золотых монеты… Это же за свободную жизнь целой сотни людей!
А потом оказалось, что эта сотня очень любит поесть задаром, выпить чего-нибудь горячительного на ночь, и совсем не планирует работать, на каждую просьбу Брика, реагируя так, словно он их на убой отправляет.
Но ничего не поделать. Сейчас уже поздно: монеты закончились, другие поселения далеко, с каждым днём переселенцы ненавидят его всё больше, а единственный его защитник – дурачок Джорджи с его старым арбалетом.
Как жить? Очевидно, что грустно, ежеминутно вспоминая старые времена, когда Брик ещё был важным человеком при дворе прежнего виконта Торлака, и не окружало его столько проблем и забот.
И надо же было случиться в их поселении тёмной твари!
Стоило только задать вопрос заезжему клирику, как тот в раз сделался серьёзным и ответил без утайки:
— Вряд ли перевёртыш ещё явятся к вам. Тварь эта необычная, и определённые условия нужны для её появления.
— Какие же? — спросил Брик, краем уха подмечая как тихо стало в общей столовой.
— Перевёртыш, это озлобленная душа почившего человека… — Клирик смотрел Брику прямо в глаза, неотрывно. — Если человек при жизни убивал и насильничал. Жил в богатом доме, в котором есть зеркало посеребрённое. А после смерти человека никто зеркало тряпицей не прикрыл. И священника для отпевания не позвал, то серебро в зеркале потемнеет, и озлобленная душа останется там, поджидая жертву.
— Ох, спаси наши души, Светлоликий! — Брик на миг сложил руки в жесте покаяния, и сделал вид, что молится богу. В общей кухне послышались похожие шепотки.
Клирик помолчал мгновение. Опустил взгляд на пустую деревянную пинту, в которою специально для важного гостя налили чутка яблочного эля. А затем продолжил, всё тем же спокойным голосом, не поднимая на этот раз глаз.
— Его звали Габри. Он был купцом. Никто не знал, что он убивал людей, но все окружающие его ненавидели. У Габри был очень скверный характер, иной раз буйный, он за любой проступок срывался на крик и угрозы. В свои шестьдесят лет он скопил немало добра, но жил одиноко, семьи не имел. Лишь девочка сирота Жимора, двенадцати лет отроду, помогала Габри по хозяйству. Она жила у него в хлеву, среди скотины. Старый купец часто избивал свою служку, но Жиморе идти было некуда, к тому же, он заботился о ней. Но однажды Габри умер, а Жимора не сразу заметила смерть хозяина, а может девочка просто испугалась, потому и не рассказала никому… я не знаю, но местные заметили, что Габри почил лишь спустя несколько недель, когда в дом купца залезли воришки. Побили окна, раскрыли двери, и спокойно вынесли награбленное. Люди заметили, решили проверить, и нашли мертвеца. А ещё осколки зеркала, и исчезнувшую неизвестно куда служку Жимору, что была у Габри в роли приживалы. А потом в поселении «Зелёный дол» стали пропадать дети, затем попрошайки, а чуть позже и пьяницы, что после трактиров засыпали на улицах, и домой уже не возвращались, и на утро в Зелёном доле местные находили лужи крови, и странные следы на земле, словно когтистая тварь пробежала, но на зверя совсем не похожие то были следы... Меня вызвали в Зелёный дол, и я осветил округу, вытравливая перевёртыша из поселения, в надежде, что тварь не уйдёт далеко и я смогу сразу её нагнать… простите, но я оплошал, Габри оказался шустрой сволочью.
Клирик встал изо стола и попросила Брика предоставить ему кровать на ночь. Брик не раздумывал долго, и отвёл гостя в свою комнату, пустил в собственный закуток. Клирик Ренуил кивнул, и Брик отошёл, позволяя гостю устроиться и отдохнуть после долгого и тяжёлого дня.
Брик вышел из тесного общего Барака, в котором пока было пустовато, но люди постепенно наполняли его. Близилась ночь. И когда Брик вышел на улицу, ветер морозным ветром хлестнул его по лицу. Он тут же спрятал продрогшие пальцы в подмышки, и зашагал по поселению в сторону дозорной башни. Почему Брик пошёл к Джорджи он и сам не понял. Может потому, что… идти ему больше было некуда. Люди смотрели на Брика волком, и доверять им староста боялся.
Джорджи нашёлся под вышкой, не на посту. И сначала Брик сильно удивился. Джорджи никогда не позволял себе самоуправства, исполняя обязанности честно. Но сейчас дозорный сидел под башней, на корточках. И Брик понял в чём тут дело лишь приблизившись к Джорджи, и рассмотрев лежащую перед ногами дозорного, собаку.
— Что ты делаешь? — голос у Брика оказался нервным, и это самого старика удивило. Он не знал, что чувствует после всего, что случилось в этот долгий день. Но голос не обманешь, а он дрожит.
— Да вот… — Джорджи поднял на Брика лицо, и в вечерней темноте, староста едва смог различить на лице дозорного виноватую улыбку. — Старушка Сара умерла. Думаю, как бы похоронить её, что ли.
Брик чуть не засмеялся. У них в поселении такие ужасы происходит, а дозорный, который должен быть на посту, вместо этого сидит под вышкой и думает, как бы похоронить старую беспризорную псину.
— Сожги её, — предложил Брик, на этот раз голос его был слегка весел.
— Ну… — Джорджи замялся. — А вы разрешите взять немного хвороста для савана?
Брик уже в открытую улыбался. Этот дурак собрался хоронить псину по всем почестям, как бы ещё священника для отпевания не позвал.
Однако, Брик почему-то кивнул.
— Неси, разрешаю.
Джорджи тут же умчался в сторону амбаров за хворостом. И Брик остался один, с трупом беспризорной собаки. Он посмотрел на неё пару мгновений. Обычная гончая. Язык вывалился. Зубы с чёрными дёснами виднеются из приоткрытой пасти. Глаза затянула белёсая плёнка. А брюхо с выпуклыми сосками выпало наружу. Хвост лежит недвижимый. Она не шевелится и не дышит.
Брик поднял голову к небу, и на его лицо сразу упало пара колючих снежинок. Он искал на небе звёзды и луну, но не нашёл ничего, кроме кружащихся хлопьев снега.
— Знаешь, старая Сара… я, как и ты, уже никому не нужен, кроме разве что… одного дурачка. И скоро, как и ты, подохну.
Рядом стукнули полешки. И раздался недовольный голос Джорджи:
— Никакой я не дурак! И что вы вообще такое говорите про…
— Принёс? — прервал возмущённый голос Джорджи староста Брик.
— Принёс! —недовольно пропыхтел дозорный, садясь на колени перед умершей собакой и выкладывая вокруг неё костёр.