Голубая великодушно поднесла Розовую прямо к лицу Жёлтой, и мелкая немедля кинулась сестре на шею.
— Это кру-у-уто! Это мегакру-у-уто! Научи меня водить! Ты обязана научить меня водить!
Что-то подсказывало Жёлтой, что впереди её ждёт самый худший полёт в её долгой жизни.
Невыносимо хотелось выпрыгнуть в открытый космос и никогда больше не приближаться ни к чему розовому.
Хвала звёздам, что Жёлтая додумалась дополнительно настроить корабль под собственное управление, потому что от кульбитов, которые выполняла девчонка, Жемчужины едва не повредили свои камни.
— Это мой корабль! — визжала Розовая, безрезультатно пытаясь вырваться из хватки Голубого Алмаза. — Отдай, он мой!
— Никаких полётов ближайшие три месяца! — рявкнула Жёлтая, у которой до сих пор голова шла кругом. — Ты умудрилась за один день полёта — один, прошу заметить! — довести до бесформенного состояния весь экипаж, выстрелить из главного калибра по моей колонии и врезаться в несколько кораблей, разнеся их в металлолом!
— Всё равно, это мой корабль! — не унимается Розовая и умоляюще смотрит на Голубую. — Голубая, скажи ей!
— Она права, — мягко настаивает Алмаз.
— Неправа! Она неправа, неправа, неправа! — без конца повторяет Розовая, елозя на чужих коленях ещё сильнее. — Если что-то не нравится, иди на свой корабль!
— Чтобы в следующий раз ты окончательно добила мою колонию?!
— Ты вокруг каждой колонии выстраиваешь энергетический щит, так что всё было бы в порядке!
— Это не значит, что их можно бомбить направо и налево! — рычит Жёлтая. — Нет, дорогая, я буду присутствовать во время каждого твоего полёта до тех пор, пока ты не убедишь меня, что способна управляться с кораблём без нанесения ущерба всему живому и неживому. Даже не начинай! Твои навыки управления просто ужасны. И так как это трата моего драгоценного времени, то летать мы будем туда, куда я скажу, потому что оставлять свои колонии без присмотра я не собираюсь!
Розовая сжала свои маленькие кулачки и резко вырвалась из хватки, направляясь к выходу и обиженно поджимая губы. Хотелось разрыдаться в лучших традициях Голубой: она только-только получила свой корабль, свою Жемчужину, свой паланкин, и всё равно сёстры обращаются с ней как с ребёнком. Ей тысяча лет! Она взрослая, и её навыки управления вовсе не ужасны!
Усевшись на кровати в своих покоях, Розовая обняла коленки и уткнулась в них носом. Не будет она летать с Жёлтой. Надоело. Налеталась. Она хочет лететь туда, куда сама пожелает!
По щеке медленно скатывается слезинка, за ней вторая, потом третья. Всхлипнув, Розовая чувствует, как её ласково гладят по голове.
— Она заботится о тебе.
— Не заботится, — бормочет она в ответ.
— Заботится. Ты можешь не справиться с управлением и улететь не туда. Можешь разбиться на чужой планете и…
— Да поняла я, поняла! — раздражённо отмахивается Розовая. — Я глупый маленький самоцвет, да!
— Ты вовсе не глупая, — улыбается Голубая.
— Я не справилась даже с управлением паланкином!
— У всех есть слабые стороны.
— У вас их нет!
— Розовая… — Голубой Алмаз ловко подхватывает младшую сестру и усаживает к себе на колени. — Если бы Жёлтая действительно хотела держать тебя всё время поблизости, она не подарила бы тебе корабль. Если бы хотела, чтобы ты сидела в Родном мире, то не пошла бы к Белой за разрешением на его постройку.
— Она всё равно его отнимет… — шмыгает носом Розовая.
– Если бы Жёлтая не хотела, чтобы ты летала на корабле, она забрала бы его немедленно и сказала бы Белой, что ты ещё слишком мала, — упорно продолжает Голубая. — Она любит тебя. Она научит тебя управлять кораблём так, что все самоцветы смогут лишь восхищённо смотреть на фигуры, которые ты строишь в воздухе. Давай, — Алмаз ставит девочку на пол, — сходи к ней.
— Я не хочу!..
— Сходи к ней.
Розовая сомневается ещё несколько минут, понурив голову и глядя на белые помпоны на своих чешках, но всё же следует совету Голубой.
Когда дверь позади открывается, Жёлтая даже не оборачивается, устало подпирая голову рукой и справедливо полагая, что вернулась Голубая. Когда по ноге что-то карабкается, она понимает, что это Розовая. Когда младшая стоит на её коленях, смущённо опустив голову и держа руки за спиной, и тихо спрашивает:
— А можно иногда я буду решать, куда мы будем лететь? — Жёлтая понимает, что отказать этой маленькой нелепой просьбе просто не способна.
Она любила свою Жемчужину, ведь её Жемчужина была сделана персонально для неё. Она была так же жизнерадостна, так же улыбчива, столь же впечатлительна. Они могли играть вместе сутки напролёт, могли бегать от Жёлтой по её новой колонии, натворив какую-нибудь пакость.
Раньше могли. Розовая нигде не может найти прислужницу уже несколько дней и за ответом идёт к Белой.
— Я забираю твою Жемчуг, — приговор звучит как гром среди ясного неба.
— Да ладно, — беззаботно улыбается Розовая. — Белая, тебе же не нужна моя Жемчуг. Разве ты не подарила мне свою просто так, можешь ведь ещё создать! А у меня теперь будет две Жемчужины.
— Одна, — качает головой Белая, указывая на новую прислужницу младшего Алмаза. — И не более.
— Но я ведь… я же ничего не сделала!
— Звёздный Свет, — обманчиво-ласково улыбается Белая, — моя Жемчужина лучшая. Она научит тебя всему, что необходимо, но не расстраивайся: как только я замечу твоё хорошее поведение, то сразу верну твою Жемчуг.
— Но ведь…
— Т-ш-ш. Всё в порядке. Твоя Жемчужина просто побудет у меня некоторое время. Разве это большая проблема? К тому же, — улыбка Белой становится шире, — ты же будешь хорошо себя вести, чтобы её вернуть?
— Б-буду… — растерянно бормочет Розовая. — Но она… точно в порядке?
— Конечно, Звёздный Свет. Тебе не о чем беспокоиться.
====== Часть 3 ======
Примитивные расы, встречаемые самоцветами на просторах галактики, были до безумия разнообразны. Одна из этих рас была очень похожа на форму самоцветов: такое же телосложение, черты лица, волосы. Разве что глаз был один и пальцев на ногах шесть, но это несущественное отличие.
Эти странные создания так понравились Голубой, что специально для сохранения их вида она построила Зоопарк и проводила много времени, просто наблюдая за их поведением. Отчего-то они казались ей очаровательными.
Розовая, как только узнала, что поиграть со «зверушками» её не пустят, сбежала моментально; Жёлтая же, не удручённая в последнее время рапортами и проверками, решила составить компанию Голубой.
— Что они делают? — выразительно изгибается её бровь.
— Целуются, — делится догадками Голубая.
— Зачем они целуют друг друга в губы? Какая мерзость, ещё и жидкостью обмениваются… — Жёлтая брезгливо морщится, но взгляда не отводит.
— Это выражение особого расположения к другой особи. То есть… они так выбирают себе лучшего партнёра… любимого… — Голубой Алмаз глупо хихикает. — Я же тебя тоже целую в щёку.
— Это разные вещи! — возражает Жёлтая. — Они ведь потом начинают спариваться!
— Для них это естественный процесс размножения. Органические формы жизни не могут иначе.
— И зачем тогда такие странные поцелуи? Могли бы сразу начать.
Голубая пожимает плечами — больше от нежелания спорить, чем от отсутствия аргументов — и глубоко задумывается.
— Думаю, для них это… приятно? — предполагает она спустя некоторое время. Жёлтая закатывает глаза, отключая прибор слежения: процесс спаривания точно не был ей интересен.
— Не вижу в этом ничего приятного.
Её хватают за руку, прежде чем она успевает сделать хоть шаг в сторону двери; Голубая робко отводит взгляд, словно не решаясь о чём-то спросить.
— Может… может, попробуем?
Жёлтой очень хочется сказать, что та спятила, однако сделать этого не позволяет крохотное любопытство, задающее нескромный вопрос: «А вдруг понравится?» Конечно, Алмаз верит в это слабо, но лазурные глаза смотрят с тихой надеждой.