От последних слов Алмаз резко меняется в лице и кричит, закрывая глаза ладонями:
— Это был меч!!!
Синяя аура накрывает помещение на несколько секунд; Жёлтая пару раз смаргивает слёзы, спешит подойти к сестре и положить руки на её плечи, раздражённо уставившись на Розу.
— Ты… расколола её… своим мечом, — уже тише и печальнее добавляет Голубая, не сдерживая слёзы. Жёлтая рыкает на присутствующих:
— Суд выслушал достаточно признаний! Объявляю перерыв.
— Она на саму себя не похожа, — делится впечатлениями Жёлтая, когда они отлучаются в отдельную комнату. Голубая отводит взгляд, поджимает губы и пытается не заплакать вновь.
Может, Жёлтая зря всё это затеяла. Зря рассказала про Розу Кварц и не расколола повстанку сразу же. Зря решила, что Голубой станет легче.
— Почему она сдалась сейчас? — растеряно бормочет Голубая. — Не шесть тысяч лет назад… именно сейчас… почему она ничего не знает…
— Милая, за шесть тысяч лет могло многое произойти. Может, она потеряла память, пока пыталась удержать эту форму для маскировки?
— Даже если и потеряла, это всё равно бессмысленно. Это всё… ох, — она морщится и прикладывает ладонь ко лбу, — даже голова разболелась…
— Присядь, — ласково говорит Жёлтая, ведя сестру к креслу. — Ты переволновалась.
— Она не похожа на Розу Кварц, — продолжает жаловаться Голубая. — И в то же время у меня есть ощущение, что это она. Мне нужно услышать больше, нужно дать время моей Циркон подготовить подходящую защиту.
— Никакая защита её не спасёт, — фыркает Жёлтая в ответ. — Розу Кварц следует расколоть, даже если это самозванка. Если настоящая осталась на Земле, тем лучше.
Голубая молчит, явно что-то обдумывая и пытаясь успокоиться. Чёрная дыра, мешающая увидеть цельную картину, сейчас стала только больше.
— Голубая… — слышит она шёпот сестры, которая нежно обхватывает пальцами её подбородок и приподнимает лицо. — Никто в Родном мире не осмелится представиться Розой Кварц. Каковы бы ни были её мотивы, чтобы сдаться, нужно пользоваться этим шансом.
Золотистые глаза Жёлтой невероятно завораживают, и её губы оседают у Голубой на щеках невесомыми поцелуями, от которых та посмеивается.
— Ты же знаешь, что мне щекотно!
— Знаю, — улыбается Жёлтая, отстраняясь и протягивая любимой сестре руку. — Ты уже успокоилась. Продолжим?
У Циркон дёргается глаз. Это худшее судебное заседание в истории Родного мира.
— Да что вы там говорили?! — кричит она на подзащитную. — «Может быть», «наверное»? Да что вообще значит «наверное»?!
Роза Кварц сидит на полу, обхватив коленки и безжизненным взглядом уставившись в пол.
— Слушайте, я просто… я не совсем помню, что было, ясно?
— Вам не известно?! — ещё больше срывает голос Циркон.
— Я…
От злости она хватает Розу за воротник и тянет к себе:
— Не дурите мне голову! На кону наши с вами камни! Так вы виноваты или нет?
— Это был я, понятно? — от неожиданности адвокатесса отпускает преступницу. — Роза Кварц виновна, и у меня её камень, так что я буду отвечать за преступление!
До Циркон наконец доходит суть её нового дела.
— Вы не знаете, как это было, — звучит утверждение вместо вопроса. Подзащитная слабо кивает головой. — Всё ясно… неспроста они хотят от вас объяснений, потому что это полная чушь!..
— Роза Кварц дефектна, это бесспорно, — вещает Циркон суду, хоть её слова Жёлтая и слушает вполуха. — Самоцвет поверхностного слоя, поднявший руку на родичей лишь из-за нездоровой привязанности к планете и существам вроде этих, — призывает человека, которого Аквамарин привела вместе с Розой Кварц, и продолжает: — Несомненно и то, что, как Алмаз, курирующий Землю, Розовый Алмаз была врагом Розы Кварц. Конечно, Розе Кварц было выгодно разбить её, но как бы сильно она ни желала это сделать, вопрос в том, могла ли!..
Жёлтая выразительно приподнимает бровь в ответ на такой выпад, в то время как Голубая заметно напрягается.
— Голубой Алмаз, могу ли я в целях следствия предъявить суду ваш паланкин?
— Разве это необходимо? — устало интересуется Жёлтая, которая ненавидит долгие заседания. Тем более столь бессмысленные.
— А разве нет? — слегка дрожащим голосом говорит Голубая, протягивая вперёд левую руку и материализуя паланкин неподалёку от адвокатессы. — Прошу, продолжай.
Перед продолжением Циркон обходит паланкин кругом и начинает жестикулировать:
— Итак, согласно материалам, Розовый Алмаз была расколота прямо у порога своего паланкина, очень похожего на этот. Свидетели утверждают, что разбитая спустилась по ступеням и сделала лишь несколько шагов, когда Роза нанесла ей удар…
Голубая болезненно выдыхает от столь подробного описания гибели своей сестры.
— Вопрос, который никто не задал, в том, как она это сделала! Потому что ко времени гибели Розового Алмаза Роза Кварц уже несколько сотен лет являлась признанной угрозой. Среди свиты и охраны Розового Алмаза не было ни одного подобного Кварца!
Предчувствие подсказывало Жёлтой, что добром это не кончится, а навязчивые мысли говорили, что она не уделила достаточное внимание расследованию. Она послушала Белую, которая сразу прикрыла дело, — точно так же сделала Голубая и не полетела на Землю лично.
— Так как же Роза Кварц, не имея ни единого официального дела к Розовому Алмазу…
Они были разбиты горем, и только Белая сохраняла холодный рассудок. Голубая пыталась выяснить как можно больше самостоятельно, но упорно не шла за помощью к Жёлтой, поэтому та закономерно решила оставить всё в прошлом.
— …смогла так близко подобраться?
Из-за своей беспечности она не заметила столь очевидных несостыковок.
— Где были слуги Розового Алмаза? Её Агаты? Сапфиры? И где была её Жемчуг?
Жёлтая не могла так оплошать. Она просто поверила Белой, что Розовую действительно раскололи, потому что Белая никогда не ошибается. Она не проверяла всё лично.
— Конечно, они были с ней! — Жёлтая бьёт по подлокотникам кулаками — скорее от досады и растущего внутри раздражения. — Они всё это видели!
Циркон, однако, увлекается настолько, что идёт на дерзость и возражает:
— Но никто не заметил, как подошла Роза Кварц! Разве её Сапфиры не предвидели появления врага? Разве Агаты не попытались бы сразиться с ней?
— Значит, она обхитрила их! — теряет самообладание Жёлтая. Такой просчёт с её стороны. Такой…
— Разве её Жемчуг не подняла бы тревогу: «Осторожно, мой Алмаз!»? — Циркон усмехается и покачивает головой. — Нет… тот, кто совершил это преступление, был близок к Розовому Алмазу. Это был тот, кого её стража пропустила бы к ней; некто, по чьей просьбе она остановила бы свой паланкин и вышла бы наружу; и некто достаточно влиятельный, чтобы потом замять все нестыковки…
Жёлтая ловит на себе мимолётный взгляд лазурных глаз, которые смотрят на неё так же недоумённо, как она сама сейчас на наглую Циркон. Предчувствие чего-то нехорошего вовсю бьёт тревогу.
— Кто-то невообразимо влиятельный… кто-то подобный Алмазу! — обвиняюще указывает на правительниц адвокатесса, переполняя чашу терпения Жёлтой.
Она не спеша встаёт со своего трона и подходит к Циркон, которая испуганно вопит:
— А-а-а, забудьте про последний довод! Возможно, я немного увлеклась… — и лишает её формы простым нажатием пальца.
— Дело закрыто, — самодовольно улыбается Жёлтый Циркон. — Верно, мой Алмаз? — и тут же ловит от своего Алмаза молнию.
У Жёлтой руки трясутся, и это всего за одно жалкое заседание. Она хочет как минимум лишить всех присутствующих здесь наглецов формы, а как максимум — подвергнуть расколу их жалкие камни.