В частности будет изменена концовка 5го сезона. Не будет учтён ни фильм, ни 6 сезон.
Чего у Розовой не убавилось за тысячи лет — так это упрямства. Жёлтая внимательно выслушала все её рассказы о произошедшем, о потере памяти, повторно осмотрела камень, подметила про себя странное сочетание световой и органической составляющей её новой формы, сделала все соответствующие пометки и пообещала разобраться с этим, как только они вернутся домой.
Жемчуг, подаренная когда-то старшей из Алмазов и воплощавшая в себе идеал своего вида, сейчас забыла о банальной субординации с собственным Алмазом, и это было заметно во множестве маленьких мелочей, складывающихся в один вывод: прислужницу как минимум следует отправить на переобучение.
Но это всё потом. Розовой комфортно рядом с этой Жемчуг, так тому и быть — не самая большая их забота в ближайшее время.
— Ваш луч повредил множество обычных самоцветов, которые не успели эвакуироваться, — упорно твердит Розовая. — Нам необходимо их исцелить!
Убытки, которые понесла империя при попытке колонизации этой планеты и в результате разгоревшейся здесь войны, предстают перед глазами Жёлтой в виде множества графиков и отчётов, которые она бесконечно анализировала, дабы забыть о трагедии с младшей.
— Зависит от того, насколько они повреждены, — неуверенно соглашается она. — В любом случае, нам нужно поскорее вернуться в Родной мир, и я бы предпочла заняться починкой наших с Голубой кораблей… — Жёлтая не успевает договорить, как Розовая со свойственными ей недовольными нотками в голосе возмущается:
— Это займёт буквально несколько минут! Вы должны хотя бы взглянуть!
Они только-только её нашли, а уже складывается ощущение, что и не теряли вовсе. Розовая, пусть и лишённая памяти, своего пыла не убавила, — хотя это скорее успокаивало, чем раздражало.
— А, и… Жёлтая?
Алмаз смаргивает пару раз, отвлекается от своих мыслей и смотрит на Розовую. Та оглядывается по сторонам, убеждаясь, что вокруг никого нет.
— Я всё видел.
— М?
— Я выбежал на берег вслед за вами и увидел… в общем… свет, который исходил из-за обломков кораблей… я уверен, что вы слились!
«Вот же мелкая…» — раздосадованно думает Жёлтая, сразу же отрицая очевидное:
— Какой-то свет — не доказательство.
— Ты не переубедишь меня.
— А ты этого не докажешь.
— Я не хочу ничего доказывать, я просто поговорить хочу!
Жёлтая удивленно вскидывает бровь:
— О чём?
— О вас.
— Нас?
— Тебе и Голубой.
— Здесь и обсуждать нечего.
— Ты её лю-ю-юбишь, — в ответ на такое Жёлтая прыскает со смеху.
— Ты не помнишь, но вообще-то мы с тобой часто ругались из-за того, что не могли её поделить между собой.
— Правда?! — сверкают глаза Розовой, которой, видимо, невероятно интересно слушать то, о чём она забыла. — А из-за чего ещё мы ругались?
— Много из-за чего, — неоднозначно ведёт плечами Жёлтая. — Больше всего мы ругались из-за Голубой. Она потом приходила и разнимала нас.
— Ха-ха, моя мама и правда… то есть… мы действительно так близко общались?
— Конечно. Голубая упросила Белую доверить тебя нам, мы несли за тебя ответственность.
«И до сих пор несём, в общем-то».
— Кру-у-уто… то есть вы… вы как родители! Тогда для меня вы… бабушки… довольно странно об этом думать…
— Что? — непонимающе хмурится Жёлтая, из-за чего Розовая начинает махать руками:
— Н-ничего! Это мысли вслух! Я долго жил на Земле… К-как насчёт сходить к Голубой? Я бы хотел показать вам повреждённых самоцветов.
Если Розовой что-то взбрело в голову, просто так это не выбить, а у Жёлтой нет особого желания сопротивляться её затее.
— Взглянем, но быстро.
Вид какой-то отвратительной многоножки заставляет Голубую заметно вздрогнуть. Чем-то это создание напоминает радужных многоножек, которых когда-то выпустила на балу Розовая. Голубую до сих пор передёргивает от одних только воспоминаний о том, как одна из подобных тварей ползала по её лицу.
— И что это за?.. — брезгливо морщится Жёлтая. — Как это способно образовывать форму? После нашей атаки её камень должен быть треснут.
— Это… немного не так… — мнётся Розовая, потирая затылок. — Разум многоножки сломан. Я уже пытался лечить её, но не сумел удержать эффект.
— Лечить? — искренне удивляется Жёлтая. — Вряд ли подобное вообще можно вылечить, твоя затея изначально…
— Жёлтая, — мягко прерывает её Голубая, положив ладонь на плечо. — Это не то, что мы обычно делаем, но мы можем хотя бы попробовать, верно?
Этот взгляд, которым её одарила сестра, Жёлтой прекрасно знаком. Он означал что-то вроде: «Я прибегну к шантажу, если ты не согласишься сейчас же».
Прямо как в старые добрые времена.
— Хорошо, — сдержанно соглашается Жёлтая, присаживаясь около многоножки. — Я могу попробовать, но ничего не обещаю.
Слабенькие молнии буквально на кончиках пальцев плавно перетекают от неё к повреждённому самоцвету, и от усердия Алмаз чуть не высовывает язык, стараясь не переборщить и не лишить его световой формы. В последний раз она так концентрировалась, когда счищала липкую чёрную жижу с камней своих солдат на одной из многочисленных войн, но результат не заставил себя долго ждать: форма многоножки изменилась, позволяя узнать в ней Нефрит. Очень даже неплохую Нефрит.
— Вот, — гордо объявляет Жёлтая. — Как новенькая, — но повреждённая издаёт нечленораздельные звуки, мало напоминающие речь, да и форма её по-прежнему не идеальна.
— Может быть, слишком поздно…
Рядом присаживается Голубая, задумчиво осматривает Нефрит и касается своей груди, концентрируя энергию в руке.
— Нежнее, Жёлтая.
Нежнее. Сдержаннее.
Точно так же говорила Голубая более десяти тысяч лет назад, оставляя Розовую на её попечение. Жёлтая закатывает глаза.
Даже после вмешательства Голубой Нефрит ведёт себя странно: лишь паникует и никак не может успокоиться, но хотя бы говорит понятно. К ним присоединяется Розовая, коснувшись самоцвета со спины.
Несколько секунд Нефрит стоит сгорбившись, сверлит взглядом землю, а потом неуверенно приподнимает голову, глядя на Алмазов в упор, и вытягивается по струнке.
— Нефрит. Грань 413, ячейка 12, — даже не запинается, видя одновременно двух правительниц перед собой. Подобную уверенность себе позволяли только идеальные.
— Извиняюсь за то, что не смогла выполнить поручения моей Гессонит. Я и моя команда сделали всё возможное, чтобы избежать атаки, но… но вы здесь! — её зелёные глаза сверкают радостью. — Значит, это сработало! Вы отомстили за Розового Алмаза и уничтожили Розу Кварц!
Голубая убирает руку первая, практически отдёргивая её и отвернувшись. Жёлтая дёргается вслед за ней, и весь эффект, оказанный на Нефрит, бесследно исчезает.
И Розу Кварц они не уничтожили, и Розовую не вернули окончательно — подвели всех тех самоцветов, которые когда-то самоотверженно сражались за Родной мир и жертвовали своими камнями ради мести за Розовый Алмаз.
— Ох, Розовая… — Жёлтая угрюмо потирает переносицу, краем глаза смотрит на поджатые губы Голубой. — Сколько…
«…нам пришлось пережить без тебя?»
— …идеальных самоцветов нам пришлось уничтожить из-за тебя?
— Т-ш-ш, Жёлтая! — укоризненно отдёргивает её Голубая. — Она и так достаточно наказана! Быть заточённой на этой планете с подобными… созданиями…
— Эй, сделайте это снова! — Розовая перебивает их как ни в чём не бывало. — Получилось ведь, сработало!
— И как долго ты предлагаешь нам держать её в нормальном виде?
— Не знаю, вечность! Вы же это сделали, вы же и должны это исправить!