На прощание Висмут сказала ему: «Я знаю, что ты делаешь, и понимаю, зачем, но я не собираюсь класть свой камень им на наковальню. Ты вот-вот войдёшь в логово львов, Стивен, и твоё счастье, что ты один из них. Если кто и способен рычать с ними на одном языке, то только ты», — словно возлагая на него ответственность за их будущее и за будущее всей планеты.
Однако такая ответственность была ему чужда. От него никогда не ждали чего-то великого — чего-то такого, что совершила его мать. Его, напротив, от такой ответственности ограждали всеми силами.
Перед Алмазами он не испытывает того же страха, что и Ляпис; ему не хочется вытянуться по струнке, как Жемчуг; он не пылает ненавистью, как Висмут. Алмазы обращаются с ним, как с самым дорогим сокровищем, не обращая внимания ни на что вокруг, обещая выполнить все его маленькие прихоти — прямо как и предупреждала его Жемчуг.
Он слышал, что Розовая была всеобщей любимицей, что даже Белая относилась к ней по-особенному, и лишь надеется, что со временем это не изменилось.
Внутри покалывает от нарастающего предвкушения чего-то нового: на Родной мир, как-никак, было очень интересно взглянуть. Это дом его матери, место, где она росла, где её воспитывали, её родина — мир, о котором Стивен ничего не знал, о котором ему практически ничего не рассказывали.
— Мы прибыли.
Картинка, которую он выстроил в голове, в корне отличается от того, что он видит сейчас. Столица самоцветной империи представлялась ему чем-то величественным, возвышенным, но сейчас перед его глазами — лишь расколотый на кусочки мёртвый мир, удерживаемый опоясывающими его кольцами.
— Родной мир… — выдыхает он, не в силах оторваться от разрушенной планеты.
Комментарий к Я думала, что мне будет тяжело прописывать всю эту рутину размышлений Голубой и Жёлтой о том, как бы сберечь Розовую, и вообще описать их заботу по этому поводу, но на самом деле пишется очень легко и непринуждённо.
Мимолётное упоминание Шпинель, роль которой я слегка изменила в сравнении с фильмом, пришло в мою голову вообще случайно.
====== Часть 33 ======
Белая ждёт Розовую уже шесть тысяч лет — терпеливо, с улыбкой на лице, как ей и полагается. Розовая пока ещё глупая, не понимающая, сколь она важная и особенная для империи в общем и для Верховной правительницы в частности.
Как жаль будет упустить такое сокровище — иных у Белой просто не найдётся, иных нет и не будет: сокровищница расколота, разбита и более не способна создать что-то подобное. Возможно, в будущем они найдут подобную святыню, которую Белая немедля разграбит, постарается создать что-то такое же или даже лучше, но вероятность мала, просто невероятно мала.
Сейчас ей остро не хватает чистого розового цвета — не обязательно видеть, а просто знать, что он рядом, что Розовая вернулась и в любой момент может озарить империю сиянием своего камня. Это похоже на одержимость, причины которой Белая прекрасно осознаёт и ничего с этим не делает.
Блёклые оттенки, испускаемые Розовой Жемчужиной, служат утешением всё меньше и меньше. Совсем скоро вернётся сама Розовая — и Белая подготовила ей надлежащий приём.
Их уже ждут толпы самоцветов, вышедших приветствовать вернувшихся Алмазов: стоят в чётких рядах, поделённые на цвета, радостно скандируют, не до конца понимая чему, но выполняя приказ свыше.
Судя по потерянным выражениям лиц Голубой и Жёлтой, это не их рук дело, а раз не их — значит, остаётся только Белая. Стивен не может понять, в чём здесь смысл, и выдаёт глупость:
— Может, всё не так плохо…
— Розовый Алмаз, — раздаётся чёткий голос Белой Жемчужины, незаметно подлетевшей к кораблю, пока они были отвлечены своеобразным приветствием. — Ваше присутствие необходимо.
— Пойдём, Голубая, — тяжело вздыхает Жёлтая, для уверенности взяв сестру за руку. Жемчужина сухо оглашает:
— Необходимо присутствие только Розового Алмаза.
Улыбка, застывшая на её лице, заставляет Стивена поёжиться, и он нервно пятится назад, когда она приближается к нему.
— М-может, мы можем… — Жемчуг прикрывает глаза, пытаясь казаться более дружелюбной, встаёт рядом и закрывает их обоих пузырём. — Стой, что ты!.. — Жемчуг не реагирует ни на одно его слово или движение, и это действительно пугает, заставляет замолчать от греха подальше, прервать фразу на середине.
Внутри разрастается паника от неизвестности: куда его ведёт эта Жемчужина и зачем, почему она такая… безжизненная? Он совсем не ожидал оказаться оторванным от Гранат, Аметист или хотя бы Жемчуг, да даже от тех же Алмазов, от которых хотя бы знал, чего ожидать — всё оказалось слишком неожиданным и сумбурным.
Жемчуг оставляет его в каком-то помещении и немедля исчезает, не переставая жутко улыбаться. Он даже не успевает заметить, как она сумела пройти сквозь стену, он ничего не успевает вокруг себя замечать — и вдруг слышит восторженный возглас:
— Розовая, — сердце сразу падает в пятки. Мальчик оборачивается и поднимает голову вверх, чуть не выворачивая шею: на него, излучая яркий свет, сверху вниз смотрит сиятельный Белый Алмаз.
— Вот ты и здесь. Здравствуй, Звёздный Свет, ты действительно всех напугала, — тараторит правительница, не давая ему вставить хоть слово. — Все рады видеть, что ты в порядке.
— Эм… привет…
— Что касается твоей новой маленькой игры — хвала звёздам, она закончилась. Ты повеселилась? — участливо спрашивает Белая, не ожидая ответа. — Полностью опустошила свою систему?
— Я…
— Хорошо, хорошо, — удовлетворённо произносит она. — Все облегчены. Добро пожаловать домой, Розовая.
Безжизненный голос Белой долго отдаёт эхом в голове, а обилие розового цвета вокруг неизменно напоминает о матери: Стивен сидит на огромной кровати, предназначенной когда-то для Розовой, и смотрит на силуэт корабля Белого Алмаза за окном.
Не таким он ожидал увидеть Родной мир.
Довольно быстро к нему вбегает Жемчуг, судорожно ощупывает мальчика, спрашивает, всё ли в порядке, и Стивен кивает ей скорее на автомате, всё ещё поражённый встречей с Белым Алмазом в частности и родиной самоцветов в общем.
Ему здесь крайне неуютно, но найти причину он не может.
— Мне сообщили, что на сегодня у Алмазов запланирован сбор эссенции. Это один из самых важных пунктов в их расписании, на который они наверняка позовут тебя, так что лучше быть готовыми, — Жемчуг расстёгивает сумку, выуживает плавки и протягивает мальчику, но тот резко подпрыгивает на месте, смотрит на неё умоляющими глазами:
— А где остальные? С ними всё в порядке?! Особенно с Гранат, она же…
— Голубая ведь пообещала тебе, что скроет факт их слияния, — обнадёживающе улыбается Жемчуг. — Она отвечает практически за все внутренние дела империи, контролирует транспортные корабли между колониями и все поставки в столицу, знает, кто находится в Родном мире, а кто отбыл, и при этом очень любит Розовую. Раз она пообещала что-то подобное, то слово своё сдержит.
От слов Жемчужины становится чуточку легче: после того небольшого шока, что он пережил, осознание, что двое других Алмазов на его стороне (хотя бы отчасти), уже успокаивает.
— А плавки?..
— Поверь мне, в них будет удобнее всего.
— Странно это как-то…
— Розовый Алмаз, — оповещает о своём присутствии Жёлтая Жемчужина и отдаёт честь. — Мой Алмаз ожидает вашего визита в комнате для экстракции.
— Я же говорила, — вздыхает Жемчуг, наблюдая за торопливыми попытками Стивена переодеться.
— Меня оповестили о вашей амнезии, Розовый Алмаз, и об амнезии вашей Жемчужины, — по пути сообщает Жёлтая Жемчуг. — Вы в любой момент можете остановить любой самоцвет, — она окидывает взглядом коридор, по которому туда-сюда снуют самые разные самоцветы, затем смотрит в окно, за которым постоянно летают Аквамарины, — и приказать сопроводить вас до желаемого места. Для любого подчинённого это будет честью.