— Подарков? — приподнимает бровь Стивен.
— Каждый самоцвет принадлежит Алмазам. Каждый самоцвет, — Жемчуг устало окидывает взглядом всё вокруг, — отдаст жизнь по одному их слову… но давай не будем об этом.
— Хоть ты и говоришь так, я уверен, что в головах у самоцветов совсем иное мнение, — посмеивается Стивен. — Просто вспомни Ляпис. Она ведь решила бороться! Все вы в глубине души желаете жить, — снова смотрит на Топазов, чуть ли не выкрикивает: — Я даже могу это доказать, смотри! — и подбегает к одной из охранниц. Та заметно тушуется от подобного внимания.
— Я уверен, что каждый ценит свою жизнь, независимо от своего происхождения. Например, — Топаз вздрагивает от вида прожигающих глаз, в которых, несмотря на тёмный цвет, всё равно просвечивает ромбовидный зрачок. — Если я скажу тебе расколоть свой камень, что ты сделаешь?
— Разобью свой камень, мой Алмаз, — нервно сглатывает Топаз, крепче сжимая рукоять копья.
— Тогда давай, — наивно кивает Стивен.
— Это плохая идея, Стивен, — пытается вразумить мальчика Жемчуг. — Прошу тебя…
— Брось, — обнадёживающе улыбается тот, глядя на неё. — Она ведь не сде…
Среди многочисленных звуков, коими полна повседневность Родного мира — будь то короткие шаги пробегающих мимо Жемчужин, взмах водяных крыльев Лазуритов и Аквамаринов или перешёптывания статуй и стен — раздаётся оглушительный для Стивена хруст.
— …лает этого… — заканчивает он фразу дрогнувшим голосом.
На пол со звоном падают жёлтые осколки.
====== Часть 34 ======
Увидеть в своей комнате Гранат, Аметист и Конни было для Стивена неимоверным облегчением — особенно после того неосторожного приказа, который грызёт и будет грызть его, наверное, до скончания веков. Но вместе с тем происходящее вокруг иначе как суматохой назвать нельзя. К Стивену подходит неизвестный самоцвет, отдаёт честь, говорит чётко поставленным голосом:
— Гелиодор, сектор A100, ячейка O-5, — Жемчуг сбоку нервно сглатывает, услышав эту информацию. — Прошу прощения, мой Алмаз, но моему отряду было приказано обеспечить вашу безопасность. Мы будем максимально незаметны для вас, я могу… — Гелиодор быстро оглядывает его подруг, — поинтересоваться, кому дозволено находиться подле вас круглосуточно? Мне приказано сделать ваше пребывание в Родном мире максимально комфортным. У вас есть какие-то особые поручения?
— Я-я не знаю… — мигом теряется Стивен, с паникой в глазах оглядываясь на Жемчуг. — Жемчуг, у нас есть… что-нибудь?..
Жемчужина медленно наклоняется к мальчику, не сводя взгляда с новоиспечённой охранницы, и шепчет ему на ухо:
— Сейчас она слушается только тебя. Скажи ей, что я буду говорить от твоего лица.
— Кхм… Гелиодор, — неловко улыбается Стивен. Воительница перед ним вытягивается в струнку, хотя, казалось бы, дальше вытягиваться уже некуда. — Насчёт этого поговори с моей Жемчужиной. Она… как бы… будет говорить за меня.
— Как скажете, мой Алмаз, — кланяется Гелиодор, вопросительно глядя на Жемчуг. Та жестом показывает Стивену заходить в комнату и расслабиться, а сама принимается за разъяснения. Последнее, что слышит мальчик, прежде чем его утягивают в объятия Конни и Аметист:
— Я буду согласовывать с вами перемещения, поэтому прошу не попадаться на…
— Стивен! — восклицает Конни, стискивая друга всё крепче: — Ты цел? Всё в порядке?! Это было воистину жутко!
— Ха-ха, д-да, это было не очень…
— Ты видел её?! — Аметист обхватывает его за плечи. — Правда, что Белый Алмаз такая пугающая?!
— Скорее да, чем нет…
— Отлипните уже от Стивена, он явно устал, — остужает всеобщий пыл Гранат, сама подходит к мальчику и ограничивается лишь крепкими, но короткими объятьями. — Никому не пожелаю побыть в шкуре Алмаза хотя бы один день.
— А по-моему, это круто, — Аметист легкомысленно пожимает плечами. — Все тебя слушаются, ходят по струнке, в конце концов.
От её слов Стивен вздрагивает и спешит отвернуться. В этот момент в комнату вваливается Жемчуг, устало стирает невидимый пот со лба — жест, явно перенятый у людей — и кивает, показывая, что всё в порядке.
— Вот уж не думала, что тебе в охрану выделят одну из самых выдающихся Гелиодоров, — поясняет она, падая на кровать. — Я слышала про партию Гелиодоров с сектора А100 ещё давным-давно, Жёлтая ими невероятно гордится…
— Они прямо настолько круты? — недоверчиво косится Аметист. — Что же они такого успели сделать?
Жемчужина нехотя приподнимает голову и поясняет занудным голосом:
— Конкретно эти, из сектора А100, способны попасть из своего арбалета в маленький камушек на расстоянии нескольких десятков километров. Просто не нарывайтесь, они на особом положении у Жёлтого Алмаза.
— Она прямо как телохранительница из крутых фильмов?! — немного оживает Стивен. — Да? да?!
— Да, Стивен, — посмеивается Жемчуг. — Наверное, мне следует ещё раз напомнить всем о правилах поведения вне этой комнаты.
— Я помню, — кратко отнекивается Гранат, отходя в сторону и присаживаясь на пол, чтобы помедитировать. — За меня не волнуйся.
— Это нечестно! — возмущается Аметист. — Я тоже помню!
— Сапфир и Рубин большую часть жизни прожили здесь, ты — нет, — строгим голосом приструнила её Жемчуг. — Ещё раз. Стивен всегда идёт впереди, на расстоянии двух шагов от него — я, все остальные позади меня. Аметист, ты Кварц и считаешься охраной, поэтому идёшь рядом с Рубин. Нарушение всей этой субординации грозит нам в лучшем случае выговором и лекцией от Алмазов, а в худшем… Аметист!
Аметист уныло ковыряется в носу, всем видом показывая, что ей это неинтересно.
— Что?! Подумаешь, парочку лекций выслушаем, Стивен же здесь самый главный!..
— Гелиодор лишит тебя формы, если ты сделаешь хоть одно неосторожное движение, — сквозь зубы шипит Жемчуг. — Она послана защищать только Стивена, а если посчитает, что ты представляешь для него малейшую опасность — уничтожит, не разбираясь.
— Да брось, — бурчит Аметист. — Ты так боишься эту Гелиодор, что это даже смешно.
— Жемчуг права, — внезапно вмешивается Гранат. — За нашим поведением будут следить, и тщательно. Не мы здесь устанавливаем правила.
— А я? — хлопает ресницами Конни. — Где мне идти?
— Ты можешь находиться рядом со Стивеном, — улыбается Жемчуг. — Ты… на особом положении.
— Забавное положение, — нервно хихикает девочка.
— Я не хочу всего это разделения, — тихо признаётся Стивен, когда виснет тишина. — Всё это неправильно… Разве нельзя сделать для меня какое-нибудь исключение?
Жемчуг прикусывает губу и с сожалением покачивает головой.
— Это те правила, которым ты обязан следовать. И которые также не нравились твоей матери.
Камень реагирует на Родной мир странно: у Стивена постоянно покалывает терпимой болью живот, его тянет обратно на корабль, подальше от этой расколотой планеты. Он ощущает панику. Он хочет уйти, но не может — его не отпустят.
Розового цвета вокруг хоть отбавляй, но он не ощущается чужеродным — он родной, такой привычный, такой знакомый. Сбоку мельтешит розовая макушка, назойливые аккуратные пучки — Стивен поворачивает голову и видит Жемчужину Белой, но не в той расцветке, в какой он увидел её впервые, не с тем жутким выражением лица: Жемчужина улыбается, поправляет его одежду, отдаёт честь — и всё это искренне, без намёка на фальшь.
Взгляд сам собой устремляется в окно. Очертания корабля Белого Алмаза ни капли не изменились.
Он снова смотрит на Жемчужину, но её уже нет. Вместо неё стоит привычная ему Жемчуг в непривычной ему одежде и смотрит на него восхищённым взглядом голубых глаз, готовая в любой момент сорваться с места, чтобы выполнить любой приказ.
Розовый цвет вокруг вспыхивает алым и тут же угасает, сменяясь светло-серым.