Само понятие существа по-разному реализуется в Боге и в разнообразных созданиях. Вот почему во всех наших высказываниях о Боге всегда подразумевается некое отношение, значение которого неуловимо и потому неизвестно. Это заложено в самой природе вещей. Не было никакой необходимости, чтобы древний израильтянин имел основанное на размышлении представление об этой неадекватности его языка и самой его мысли, для того чтобы сохранилась "истинность" его религиозных понятий.
Например, когда я объясняю ребенку, что Сын Божий «сошел с небес», как говорится в Символе веры, мне не кажется необходимым пояснять, что речь идет не о движении в пространстве. Ребенок составит себе верное представление о снисхождении Господа, благоволившего встать на один уровень с человеком, но в своих размышлениях об этой истине ему не обойтись без фантастического образа движения сверху вниз. Если я отниму у него этот образ, с чем свяжу это понятие? Его степень умственного развития еще не позволяет ему воспринимать большую степень абстракции, которая, притом, всегда будет только неким приближением по отношению к непостижимой божественной реальности [25].
Глава II. Историческая действительность и литературные жанры
В наши намерения не входит рассматривать все литературные жанры, встречающиеся в Библии [26]. Такая работа производится и скоро будет закончена. Мы ограничимся развитием нескольких положений, которые, как нам кажется, очень помогут истолкованию некоторых из наиболее трудных страниц Библии. Это будет сухой, технический обзор, и все же, думается, обойтись без него нельзя, если мы хотим убедить читателя в существовании научно обоснованных принципов, подкрепляющих экзегетические позиции, которые иначе могут вызвать подозрение в субъективизме и легкомыслии.
Различие между содержанием исторического факта, сущностью деталей и литературной формой
6. Рассмотрим сначала вопрос, очень важный для понимания следующих глав: литературное выражение исторической действительности. Под исторической действительностью мы понимаем не только то, что подходит под определение истории в собственном смысле слова (повествование о событиях из жизни человечества, осуществляемое свидетелями или документами), но также и то, что произошло во времени по причинам сверхчеловеческого порядка. Таким образом, историческая действительность есть и божественное деяние, поскольку оно имеет следствие во времени, как, например, сотворение мира и человека.
Напомним, что в современном смысле история есть возможно полное и точное восстановление какого-нибудь события из прошлого, помогающее выявить и обосновать не только хронологическую, но и причинную связь между отдельными фактами. С этой целью исторический метод собирает все документы, способные пролить свет на это имевшее некогда место событие, и подвергает их строжайшему критическому рассмотрению. То, что остается после такого рассмотрения, составляет материал, который затем приводится в систему, дающую достоверное знание об анализируемых фактах. Добившись этого, историк, с помощью других, уже проверенных данных воссоздает культурную, психологическую и т. п. среду, в которой разворачивается интересующее его событие, и, показывая факты в их истинном свете, вскрывает тайну их причинной связи.
После этих предварительных замечании скажем, что внимательное изучение литературных особенностей некоторых частей Библии дает основание для следующего утверждения: древние восточные писатели иногда при рассказе об историческом факте используют не реально сопутствующие ему обстоятельства, а детали, подчиняющиеся определенным литературным и стилистическим критериям. Эти детали или подробности не принадлежат к объективному содержанию данного сообщения или наставления; они не более чем выразительные средства. В первой главе было уже достаточно сказано о литературном жанре, как отношении между формой выражения и выражаемой реальностью, так что предыдущее утверждение не представляет особых трудностей. Существует историческая реальность, факт, естественно совершившийся с присущими ему подробностями. Автор знает этот факт в его существенных чертах и часто, но не всегда, с большими или меньшими подробностями. Но вместо того, чтобы сказать все, что он знает, или сообщить о главном в абстрактной форме, как это принято в нашей литературе [27], он опускает все подробности или часть их и облекает главное в конкретную форму, какой требуют особые психологические или дидактические критерии или же художественные каноны. Есественно, утверждение автора относится к главному событию, но не имеет намерения включать в событие свой способ его изложения.
25
См. также С. М. Martini — Р. Вопаtini, II messaggio delia salvezza, vol. 1, 4 a ed, Elie Di Ci, Torino 1976, pp. 99-101.
26
См. достаточно полный их перечень в следующих изданиях: A. Robert et A Feuiliet, Introduction 5 la Bible, Tournai 1957, pp. 123–142; S. Levie, L'Écriture Sainte, Parole de Dieu, parole de l'homme, «Nouv. Rev. Theol.»88 (1956), 571–581; J. Schildenberger, Realtà storica e generi letterari nell'Antico Testamento, Paideia, Brescia 1969, pp. 13–58; O. Eissfeldt, Introduzione all'Antico Testamento, vol. I, Paideia, Brescia 1970, pp. 87-130.
27
Ср. P. Fedrizzi, Giobbe, Marietti, Torino 1972, pp. 7-10; G. Ravasi, Giobbe, Boria, Кота 1979, pp. 9-49.