Бен настолько увлекся затеей, что потерял чувство времени. Лишь сегодня он опомнился: оказывается, экипаж «Тринидада» торчит на Базе битых два месяца, а само судно вместо того, чтобы приносить прибыль, болтается на приколе в разгар сезона.
Впрочем, не все было так плохо. Во-первых, появились проблески надежды на скорое завершение судебных формальностей — Бен и его многочисленные знакомые старались в поте лица. Во-вторых, полиция больше не беспокоила ни космонавтов, ни их подружек. Так что все четверо могли спокойно наслаждаться свободным временем — благо, что его было хоть отбавляй.
В то утро Морри внезапно ощутил прилив раздражения. Видя, как Саль и Мег заказывают все новые напитки, Берд то и дело пытался остановить их. В самом дела, он был уверен, что затея Бена потерпит полный крах, и нечего тратить на нее деньги — которых, кстати, останется мало и скоро вообще не останется, если Бенджамин будет и дальше тратить их с такой щедростью.
Мег судя по всему угадала настроение старика. Поставив на стойку пустой стакан, она покровительственно потрепала Морри по плечу и уселась за его столик. После чего проникновенно заглянув в глаза, сообщила:
— Знаешь, у нас появилась отличная идея. Почему бы тебе не полететь на «Тринидаде» вместе с Саль? А мы с Беном останемся здесь и доведем судебные дела до логического конца. И решим оставшиеся проблемы. Немного у нас есть — много и не надо. Кое-что останется на вашем банковском счету, кое-что скопили мы с Саль. Глядишь, все образуется. Ну, что скажешь?
— Скажу, что… — начал Берд, не договорив.
Он собирался сказать, что идея ему не по душе и что он не может заставить себя распоряжаться деньгами подруг.
Но договорить Берд не успел — сзади послышался хорошо знакомый звук шагов, после чего чья-то рука покровительственно хлопнула его по плечу, а потом торжественно положила на стол лист снежно-белой бумаги.
Поначалу Берд ничего не разобрал, поскольку не знал, куда смотреть — то ли на того, кто подошел сзади, то ли на бумагу. В конце концов он посмотрел на бумагу — судя по претенциозному штампу, это был официальный документ.
Соседний стул с шумом был выдвинут из-под стола, после чего на него с размаху упал Поллард. Хлопая себя по лбу, он заливался радостным, почти детским смехом. Потом, кое-как отдышавшись, сообщил:
— Он наш, Морри, наш! Мы выиграли дело!
— Корабль? — понял Берд, краем глаза разглядев в документе знакомое название. — Но постой… Здесь написано «два-два-десять-Чарли». Где же номер?
— Да это то самое судно! То самое, с пробитыми баками. Просто в суде восстановили бортовой номер. Если хочешь, дали судну новый номер. Будто бы оно только что вошло в строй. В общем, теперь корабль наш. Ну, теперь заживем! Можем продать, можем сдать в аренду.
Берд испытал легкое головокружение. Не удержавшись, отпил пива из предупредительно поданной Майком Ареццо кружки. Тут подскочила Мег и схватила его за руку. Саль уже заключила Бена в объятия, а сам Бен срывающимся от волнения голосом заказывал напитки.
— Постой! — встрепенулся Берд. — Неужели все формальности позади? И корабль считается «чистым»?
— Абсолютно! — заверил Бенджамин. — Конечно, придется возместить издержки. Но даже оставшихся денег с лихвой хватит. И потом, судебные расходы окупятся очень быстро.
— И велики издержки?
— 89 единиц. Плюс за стоянку в доке.
— Боже, почти девять тысяч!
— Все равно — по сравнению со стоимостью самого корабля это сущие пустяки. Сам подсчитай, если мне не веришь. Подумай, мы заполучили «Зебру»!
— Не верю.
Ухмыльнувшись, Бен указал место в документе, где в графе «совладельцы» значились их имена. Берд пристыженно молчал — хоть он и не любил Полларда за излишнюю прыть, именно эта прыть помогла им сделать, казалось бы, невозможное.