Но одним подъемом и героизмом дело революции нельзя довести до победы. Этого мало, потому что стоит вторая, большая половина задачи, большая по трудности — строительная, созидательная. Одной готовности рабочих и крестьян идти на смерть мало. В борьбе, которую нам придется вести, нет ничего, кроме мелочей. Вокруг нас — мелкие хозяйственные дела, которые сложатся в одно великое.
В этой повседневной, будничной работе многое зависит от того, насколько правильно понимаются опасности, возникающие перед страной.
Еще существует основа капитализма — частнособственнические тенденции в душе и действиях каждого мелкого хозяина.
Еще существует в советском и партийном аппарате страшнейший бюрократизм, взяточничество, внутри партии — оппозиция и группы. Пока они есть, мы можем погубить Советскую власть.
Ленин сталкивался с этим ежедневно. И сегодняшний день, вернее всего лишь половина рабочего дня, принес новые факты. Но, как бы они ни были неприятны, а порою страшны, Ленин и раньше, и сейчас, после разговора в Успенском соборе, с какой-то новой для него силой, спокойствием и выдержкой смотрел на них, зная, что именно нужно делать, и делал это. Советская власть так, как она задумана, непобедима!
В самые трудные, рискованные минуты своей жизни и революционных процессов он чувствовал необыкновенный прилив сил. Все его существо отвечало как бы ударом на удар.
С десятками людей встретился в этот день Ленин — старыми боевыми товарищами по партии и простыми посетителями, пришедшими по своим личным делам. И все не могли не заметить в Ленине — каждый по-своему — этого необыкновенного прилива энергии. Чем труднее становилось ему, чем смертельнее была опасность, тем больше сил рождалось у него. Он знал об этом, но знал также, что силы эти исчерпаемы, за все придется расплачиваться…
Дела идут…
Россия, сегодняшняя Россия, не выдуманная и не прикрашенная, со всем тем, что у нее осталось от прошлого, эта сегодняшняя, невыдуманная Россия, со своим нищенством, убогостью, со своими темнотой и невежеством и тем дорогим и необыкновенным, что возродили к жизни лучшие ее люди за годы упорной борьбы, эта невыдуманная Россия поднимается созидать коммунизм. Она уже поднималась, и он, Ленин, видел это каждый день в десятках и сотнях фактов.
За Россией пойдут другие страны, и мир преобразится до неузнаваемости.
Государство без эксплуататоров! Потом — весь мир без них, а раз так, значит — без войны… Мир без войны — значит, не нужна армия. Все ресурсы человечества — на созидание. Правительства будут заниматься вопросами продления жизни людей, борьбой с болезнями, вопросами науки и культуры. Завидное время!
Но Ленин не завидовал людям будущего.
…И вдруг звонок.
— Владимир Ильич, завтра на охоту поедете?
— На охоту? С удовольствием!
21. «С ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ…»
На следующий день, когда Владимир Ильич проводил заседание Совета Труда и Обороны, к трехэтажному дому на Староконюшенном подъехал автомобиль. Из него вышел пожилой человек в пальто и шапке-ушанке, достал из машины нечто кругообразное, тщательно завернутое в бумагу, и вошел в подъезд. Человек не спеша поднимался по широкой лестнице с литой узорчатой решеткой из чугуна. На просторных площадках посматривал на овальные таблички с номерами квартир.
«Двадцать пять… Двадцать семь… Двадцать восемь… Вот она! И дощечка!..»
На медной, недавно натертой мелом дощечке четким шрифтом выгравировано: «Федор Васильевич Покровский».
Человек в пальто подошел к двери, оглянулся и стал развязывать шпагат на своей ноше, снимать с нее бумагу… В бумаге оказался небольшой венок из свежих еловых ветвей, обвитый кумачовой лентой.
Не зная, куда бросить шпагат и бумагу, человек в пальто аккуратно сложил их и запихнул в карман. Потом он выпрямился, став торжественно-строгим, и нажал кнопку звонка. Но звонок, видимо, не действовал. Человек в пальто снова позвонил, проверяя, и только потом постучал в высокую дверь. Ее сейчас же открыли, будто ждали посетителей. Молодая девушка с пухлыми щечками пытливо взглянула на человека в пальто и, не признав в пришельце знакомого, вопросительно подняла густые брови, покраснела.
Человек в пальто с уважением поклонился и сказал:
— Будьте добры… Примите, пожалуйста… — и протянул венок девушке.
Как только венок оказался в ее руках, посетитель отступил, снова почтительно поклонился и закрыл дверь.