— Подсудимый Карманов! — обратился судья к Сели-версту.
Селиверст поднялся.
— Подсудимый Карманов! — повторил судья. — На каком основании вы заявляете, что убийство мог совершить Волков?
— Кому же ещё…
— А конкретней?
— Конкретней тут многих надо спросить!
— Разрешите вопрос подсудимому? — поднялся прокурор.
— Пожалуйста, — наклонил голову судья.
— Кто же мог внушить Волкову эти мысли? Об убийстве?
— Не понимаю, — мотнул головой Селиверст.
— Ну, как вы думаете, кто натолкнул Волкова на убийство?
— Кто ж его натолкнёт? — с вызовом ответил Селиверст. — Он сам такой — родного отца убьёт, не вздохнёт…
— А вы, услыхав, как он грозился, говорили кому-нибудь?
— Да кому скажешь! — иронически протянул Селиверст. — Нашему брату простому мужику веры нет…
— Вы отвечайте на вопрос, подсудимый!
— Я на людей не наговорщик… А вот кто его укрывал после убийства — у того спросите!
И от его пристального взгляда Веретенникову стало не по себе.
Идя на суд он думал, что его дело сторона, а тут его вроде на скамью подсудимых тянут!
И когда он встал, чтобы дать ответ суду, колени его задрожали и первые вопросы он не расслышал.
— Я второй раз спрашиваю, Веретенников, — строго сказал судья, обращаясь к Егору, — почему сбежавший из-под ареста Волков пришёл к вам ночевать? Знали ли вы, что он заподозрен в убийстве?
— Да разве ж я б его тогда пустил? — развёл руками Веретенников.
Несмотря на трагические обстоятельства, судья не мог удержаться от еле заметной улыбки.
В процессе суда подтвердилось, что на сборищах у Карманова велись антисоветские разговоры. Селиверст старался отрицать всё; он вообще держался на суде вызывающе, Карп же смиренно. Лука Иванович Карманов ссылался на свои старые годы и плохую память, говорил, что ничего не помнит. Однако тут же выяснилось, что в присутствии Луки Ивановича Селиверст угрожал Мотылькову расправой. Об этом проговорился Карп; Селиверст бросил на него яростный взгляд. Судья это заметил.
— Он лично самому Мотылькову высказывал свою угрозу? — спросил судья Карпа.
— Нет, так говорил.
— За что же Селиверст Карманов грозил Мотылькову?
— Он был злой на него.
— Но из-за чего, почему?
— Не знаю.
— Подсудимый Карманов Селиверст! Вы грозили расправой Мотылькову?
— Ну, да ведь мало ли бывало! Разве я один с ним ссорился. А вон Гришка Сапожков, тот с ним поболе моего спорил. Бывало у них на ячейке такой шум, чуть да не драка. Гришка, он всех зажиточных мужиков с кашей хотел съесть, а Мотыльков ему воли не давал, окорачивал!
— Вы ближе к делу!
— Вот и выходит: без Мотылькова нам хуже, а ему лучше!
Такой подлости не мог вынести Сапожков. Вскочив с места, он крикнул:
— Ты убил! Ведь сам знаешь, что ты, волчья твоя душа!
Селиверст застыл, как каменный, процедив сквозь зубы:
— А чем докажешь?
И эти слова не укрылись от судебного присутствия.
Вначале Григория осадили, а потом потребовали доказательств.
Но прямых доказательств у Сапожкова не было.
— Некому кроме него!
И тут опять приступили к опросу Веретенникова.
— На каком основании вы отрицаете вину сбежавшего Волкова?
— А на том основании, — сказал Веретенников, — что он бездельник, бесхозяйственник и никогда бы вожжей не подобрал… А все видели, как по-хозяйски к передку саней вожжи были подвязаны!
— Ну так что же? При чём тут вожжи?
— А при том, — сказал Веретенников, — что вся картина ясна — как Мотыльков был убит… Он, этот убийца, выстрелил, обождал, подошёл, чтоб убедиться, что мёртв Мотыльков и не встанет. Заглянул в лицо… А потом повернул коня, нахлестал и кнут у стога бросил… А вожжи, выпавшие из рук Мотылькова, подобрал и подвязал — всё-таки хозяин, лошадник, — чтоб лошадь не засеклась! Где это сделать Генке, мальчишке, беспутнику?
— Так кто же это был такой хозяйственный?
На этот вопрос Веретенников не ответил.
Для него главное было доказать, что убил не Волков.
А уж кто убил — пусть суд ищет. Не в его это характере на людей доказывать…
Так от него больше ничего и не добились.
Однако Веретенников весьма поколебал версию о безусловной виновности Волкова, что и вносило сейчас путаницу. Чтобы решить на суде вопрос о том, кто же подлинный убийца Мотылькова, прокурор настойчиво и энергично принялся за допрос Карпа Карманова.