Весь следующий день Каражан провел на ногах: расспрашивал о налетах, проверял оружие и амуницию. Он был в хорошем настроении. Кого подхваливал, кого учил, как надо стрелять.
Но ночью сон не шел к нему.
«Как это случилось, что немцы не смогли одолеть Советы? Они были уже так близко, до нас им было рукой подать?! — думал он. — Очень тесно стало в обширных каракумских просторах. Власти сжимают кольцо. Обложили как зверя в логове. А что сделаешь с этими оборванцами? Словно мыши разбегаются при первом выстреле. Они, как стадо животных, лишь бы набить утробу. Что же делать? Может быть, с ними вместе переброситься в оренбургские степи и там незаметно исчезнуть самому, а их оставить? А куда исчезнуть? Там ведь тоже скрыться некуда. Нет, это не выход. Что бы сделал на моем месте отец? Сейчас надо перебраться в Кызылкумскую пустыню и оттуда перейти в Афганистан».
С этими мыслями он уснул.
Тажимурат и Саламат с тревогой ожидали наступления утра, возлагая на него большие надежды. Пока все складывалось удачно. Удалось им добиться общего сбора банды. Правда, Каражан что-то хмуро и подозрительно поглядывал на них вечером.
С первыми лучами солнца Каражан поднял всех. После обязательного утреннего намаза он обратился к собравшимся:
— Братья мои! Мы сошлись сегодня здесь, чтобы обсудить создавшееся положение и найти достойный выход из него. Не скрою от вас, что наши упования на скорую гибель Советов в России и на создание у нас независимого ханства рухнули. Не все, правда, потеряно, и немцы, возможно, еще выиграют эту войну. Но что делать нам? Обстоятельства изменились. Везде, куда бы мы ни сунулись, натыкаемся на высланные против нас заслоны. Здесь оставаться дальше нельзя. Я решил, для нашего блага временно перекочевать в Кызылкум, а затем перейти границу и обосноваться в Афганистане. Когда будет нужно и возможно, мы вернемся и покараем вероотступников.
По толпе прошел неодобрительный гул. Уход за границу не находил среди людей поддержки.
— Перед вами две сопки. Они — напоминание нам об участи всех, кто предает свой народ, — продолжил Каражан. — Когда армия белого царя во главе с генералом Перовским должна была продвинуться к Ак-Мечети, кафырам нелегко было ориентироваться в нашей бескрайней степи: генерал воевал в такой обстановке впервые, противник появлялся и исчезал внезапно. Тогда-то, решив избежать сопротивления наших племен, через владение которых лежал путь этой армии, царский генерал и подкупил нашего соплеменника по имени Сатпай, взяв его в проводники. Сатпай провел армию к Ак-Мечети и получил за это коржун с серебром. Слух о том, что он стал предателем, быстро облетел Тургайскую степь, Известный барымтач Бухарбай поклялся отомстить Сатпаю за измену: убить его, а серебро раздать бедным. И добрые, и худые вести в степи — как птицы. Они летят от аула к аулу, от кочевья к кочевью. Бухарбай был храбр, но излишне доверчив. Своими замыслами он поделился с кем-то и слух о готовившемся покушении узун-кулак разнес по степи, дошел до сородичей Сатпая. Из Тургая к нему навстречу выехали джигиты, чтобы спасти его. Однако Бухарбай опередил их и успел покарать изменника. Правда, и Бухарбаю не удалось уйти живым. Сородичи Сатпая настигли и убили его. Родственники похоронили убитых рядом, на этих сопках, которые и стали называться их именами.
Каражан окинул толпу взглядом и продолжил:
— Счастье без трудностей никогда и никому не доставалось. Вы хотели без осложнений и доброй службы аллаху сразу попасть в рай? Наш великий пророк Магомет во имя служения всевышнему аллаху и мусульманской вере тоже всю жизнь жил в муках, воевал с неверными. В одном из сражений он потерпел поражение, был ранен и потерял свыше девяноста военачальников. На помощь неожиданно пришел наш предок Анес с армией и уничтожил его противников. Аллах не советуется с нами, но поможет в трудные минуты. Нас называют бандитами, а мы освободители народа от неверных! Помните это! Только несколько дней назад к нам присоединились Тажимурат и Саламат. Если бы им жилось сладко, они бы к нам не пришли. Да будет их поступок примером для всех! Кто со мной, встаньте, перейдите на правую сторону, кто нет — останьтесь на месте.
По толпе вновь пошел неодобрительный гул. Но наиболее верные перешли на правую сторону, а остальные продолжали сидеть на своих местах.
Каражан, почувствовав свое бессилие, обратился к Тажимурату и Саламату:
— Что же вы сидите?