Но те не останавливались. Они запинались, падали и на коленях с поднятыми руками ползли навстречу своему спасению. И тогда сзади раздался залп. Бандиты повалились со стопами и проклятиями. Один из них, катаясь по траве, кричал:
— Будь ты проклят, Каражан! Ты не брат, а изверг! Куда ты нас завел? Теперь я погибаю от твоих рук. Дурак я, дурак, что пошел за тобой!
Когда Молдабай подполз к нему, он уже замолк — лежал, глядя в небо остановившимися глазами. Молдабай понял, что это был Жаилхан. Другой, стоя на коленях, вопил:
— О аллах! Я верил только тебе и своему хозяину Алдажару. Служил вам верно, предавая свой народ. И эти пули вы уготовили мне за мою верную службу!
— Ложись, — крикнул ему Молдабай, но тот, воздевая руки к небу, словно пророчествовал:
— Каражан, проклинаю тебя за все! За те злодеяния, которые ты совершил…
Пуля ударила ему в шею, брызнула кровь, и он с хрипом повалился на землю. Это был Сайлыбай — человек, всю жизнь служивший Алдажару и его сыновьям.
И снова Молдабай предложил бандитам сдаться. Стрельба прекратилась, но ответа не было. Помощник подполз к Молдабаю и предложил:
— Молдеке, на предложение они не отвечают. Сдаваться не собираются. Может, все-таки атакуем?!
Молдабай отрицательно покачал головой.
— Нет, здесь не фронт. Надо подождать.
Все стихло. И только из стана бандитов раздавались вопли и стоны. Прошло еще несколько минут. Бросив оружие и подняв руки, они поднялись. Каражана, Еркебая Боташа и Кишкене их сообщники связали сами.
Молдабай подошел к Каражану. Тот, увидев наган в руке Молдабая, выпрямился. С ненавистью глядя ему в лицо, Молдабай сказал:
— Ты думаешь, собака, что я убью тебя здесь? Нет, ты на суде еще будешь глядеть в глаза своего народа! В глаза детям и вдовам убитых тобой!
Он сунул наган в колодки и отошел.
Так закончилась эта операция.