Еще и месяца не прошло, как Семин ушел из тюрьмы, не отсидев и двух лет из назначенных двенадцати. В первом же большом городе по пути он сделал попытку ограбить квартиру. Лишняя кража уже ничего не могла изменить в его судьбе, да он и не собирался менять профессию. Но не было времени подготовиться к делу тщательно и скрупулезно, как он это делал раньше. В квартире неожиданно для Семина оказался старичок. Увидев чужого человека, он стал истошно кричать.
Семин не был новичком и прекрасно понимал, чем грозит теперь убийство или хотя бы покушение на убийство ему, бежавшему из тюрьмы. Но и не желал Семин терять с таким трудом добытую свободу из-за какого-то жалкого старика, которому, может, и так-то жить осталось всего ничего. Он так и не узнал тогда, остался ли тот в живых.
А потом снова бегство в товарном вагоне, и ужас при каждом шорохе, и сон, как у кошки, с открытыми глазами, в сараях, в лесу, в поле.
В далеком огромном городе вор встретил старого приятеля, с которым отбывал срок. Но недолго длилась радость Николая Семина. Друг давно «завязал», и даже разговаривать с ним на прошлые темы было опасно.
И все-таки удача, казалось, нашла Семина в тот момент, когда он меньше всего ее ожидал. Приятель уехал на месяц в командировку, оставив квартиру в его полное распоряжение. Перед отъездом он познакомил Семина со своим племянником Сашкой. От Сашки вор узнал о богатой, одинокой Парадиевой.
Моментально возникший план Семин провел с той стремительностью, которая прежде часто обеспечивала ему успех в самых различных операциях. Не более трех встреч потребовалось ему для того, чтобы завоевать сердца мальчишек, впервые в жизни столкнувшихся с человеком, который разговаривал с ними не как с сопливыми пацанами, а как со взрослыми.
Надежда на большой куш притупила в старом воре чувство привычной осторожности. Намекнуть ребятам, с которыми его познакомил Сашка, на допущенную по отношению к нему несправедливость, окружить себя и свою жизнь тайной, распалить их воображение рассказами о романтике преступности, о дружбе и благородстве воров, о легкой, привольной жизни было делом несложным, но в его положении очень опасным.
Семин пошел на риск, потому что сам был возбужден описанием богатства, которое рассчитывал найти в квартире Парадиевой, и еще потому, что хотел действовать наверняка, без промаха, не так, как в той квартире по дороге из тюрьмы.
У ребят он незаметно выпытал все нужные ему подробности, но вполне довериться решил только одному Сашке. Вдвоем они и обокрали квартиру Парадиевой. Семин быстро открыл нехитрый хозяйский замок, пока Сашка караулил на улице. Но не нашел Семин ни больших денег, ни золота, и его надежда на внезапное обогащение рухнула. В бессильной ярости на Парадиеву, на весь чужой и враждебный ему мир, который опять сыграл с ним злую шутку, он выместил свой гнев на стенах и мебели...
Стараясь не порезаться, Семин побрился дрожащей от возбуждения и страха рукой, выгладил пиджак и брюки, подождал, пока за окном стемнеет, на секунду в нерешительности остановился перед вешалкой, затем рывком стянул с крючка хозяйский плащ и распахнул входную дверь...
8
Игорь ничем не выражал удивления. Он шагал рядом со мной по пустынной в этот поздний час улице, засунув руки в карманы спортивной куртки, и терпеливо ждал.
— Послушай, Игорь, — сказал я наконец. — Ты, конечно, удивлен моим поздним приходом. Сейчас я тебе все объясню. Я работаю в милиции. Это во-первых, а во-вторых, может произойти большое несчастье, и только ты в состоянии предотвратить его.
Я прочел в его глазах что-то похожее на удивление.
— К вам во двор приходил дядя Вася, — продолжал я, не давая ему опомниться. — Это бандит и убийца. Он гуляет на свободе, и никто не знает, что он замыслил в настоящий момент, и значит, жизнь не одного человека в этом городе в опасности. Он должен быть арестован. Нельзя терять ни минуты. Но неизвестно, где он, и ты должен помочь нам разыскать его.
Игорь не сказал ни да, ни нет.
Я начал снова:
— Может быть, ты не понял меня, Игорь? Этот человек — убийца, хладнокровный и жестокий. Не знаю, что он говорил вам, но он все врал. Да и зовут-то его не дядя Вася, а Николай Семин. Всю жизнь он прожил подло и нечестно. Люди трудились, а он воровал. Люди, и твой отец тоже, умирали за свою страну, а он грабил их жен и маленьких детей, а когда попадался, умудрялся все сваливать на других. Тогда он забывал о дружбе и благородстве воров. Тогда это было ему ни к чему. И теперь он гуляет на свободе. Ты понимаешь меня, Игорь?
Игорь продолжал угрюмо молчать, а я не мог понять, дошли ли до него мои слова.
— Каждая минута дорога́, — сказал я уже в отчаянии. — Его все равно арестуют. Но это надо сделать сегодня, понимаешь? Обязательно сегодня.
И вдруг Игорь подался вперед и судорожно схватил меня за руку.
— Дядя Вася, — прошептал он.
Еще ничего не понимая, я посмотрел вперед. Навстречу шел Николай Семин. Никогда раньше я не видел его, но узнал бы из тысячи. Высокий, широкоплечий, мускулистый, он был заметным мужчиной. Бросалась в глаза его цыганская смуглота. Он шел чуть раскачиваясь. В правой руке у него был небольшой чемоданчик, через левую — перекинут плащ. Семин только завернул на улицу из переулка и уже не мог уклониться от встречи с нами. Улица была безлюдна. Мне не приходилось рассчитывать на чью-либо помощь.
Семин узнал Игоря и, поравнявшись с нами, как бы беря Игоря в свою компанию и призывая его к молчанию, прищурил глаза. Кроме этого, он ничем не выдал себя, не ускорил шага, не отвернул лица. Я подождал одну секунду, чтобы, пройдя мимо нас, он оказался спиной ко мне.
— Гражданин, разрешите ваши документы.
Я был в штатском, но Семин не стал терять времени на бесполезные вопросы, не стал выяснять, по какому праву я требую у него документы. Он понял все, и решение его было молниеносным. Отбросив в сторону чемодан, он развернулся, как пружина, вложив всю тяжесть своего тела в удар правой.
Я успел увернуться. Потеряв равновесие, он покачнулся, и я обхватил его сзади за плечи. Но он был явно сильнее, и мне не удалось удержать его. Повернувшись в моих руках, он ударил меня согнутым коленом в живот, и мы оба упали на мостовую. Уже лежа, он сумел вытащить из кармана нож...
9
Очнулся я в больнице. Узнав в стоящем передо мной в белом халате Петра Ивановича Кунгурцева, я сделал попытку приподняться. Но он тихонько надавил мне на плечи.
— Лежи уж, герой. (Я не мог понять, хвалит он меня или ругает.) Твое счастье, что нож скользнул по ребрам, а то бы нам так и не удалось сделать из тебя классного оперативника.
— А Семин ушел? — спросил я.
— Ушел бы, если б не Игорь. Он не успел помешать ему ранить тебя, но почти одновременно так двинул ему в висок, что Семин, казалось, никогда уже не очнется. Так что ты теперь должник у парня, да и мы все тоже. А кстати, он сейчас здесь, в приемном покое, вместе с Павлом и еще двумя парнями. Нет, нет, — быстро сказал Кунгурцев. — Сюда я их не пущу. Подождем пару дней, никуда они от тебя не денутся.
В этом я был уверен. Этих ребят я не отдам улице. Отличные парни. И разве они виноваты в том, что никто не занимается ими ни дома, ни в школе, ни на работе? Предоставленные самим себе, они играют в карты, пьют и чуть не докатились до преступления. Еще немного, и было бы поздно.
— Сашка уже преступник, — сказал вдруг Петр Иванович, как будто продолжая мои мысли. — Нам надо было вмешаться раньше. Будем надеяться, что еще не упущена возможность сделать из него человека.
Уже в дверях Кунгурцев обернулся.
— Да, совсем забыл, — сказал он, улыбаясь. — У меня есть к тебе еще одно поручение. Девушка из десятой квартиры, с которой тебе никак не удавалось встретиться, шлет тебе привет и просит больше не опаздывать на свидания.
