2. Пушки выдвигаются
На Белорусское направление устремились многочисленные железнодорожные эшелоны с войсками, вооружением, боевой техникой и военными грузами. В глубокой тайне хранилась переброска 51-й и 2-й гвардейской армий, высвободившихся после освобождения Крыма. Ещё 21 мая 1944 г. командующему 4-м Украинским фронтом была направлена телеграмма, предписывавшая соблюдать строжайшие меры секретности железнодорожных перевозок. Запрещалась служебная переписка по этому поводу, почти полностью прекращались командировки офицеров и генералов в Москву. На остановках эшелоны немедленно оцеплялись сильными патрулями и люди выпускались из вагонов лишь командами. Линейным органам Службы военных сообщений (ВОСО) и работникам Наркомата путей сообщений никаких данных, кроме номера, присвоенного эшелону, не сообщалось. Такой же строжайшей секретностью была окружена переброска со 2-го Украинского фронта 5-й танковой армии. На станциях разгрузки прибывавшие войска встречали специально выделенные офицеры и далее сопровождали их до районов сосредоточения.
В течение нескольких недель четыре участвовавших в наступлении советских фронта принимали в сутки по 100 поездов с боеприпасами, горючим и продовольствием, не считая большого количества грузов, подвозившихся колёсным транспортом. По нарядам надлежало получить 400 тыс. т боеприпасов, 300 тыс. т горючего и более полумиллиона тонн продовольствия и фуража. По распоряжению Ставки в войсках создавались необходимые запасы: 5 комплектов боеприпасов, 10–20 заправок авиационного и автомобильного бензина, 30 сутодач продовольствия. 12 тыс. имевшихся на фронтах грузовиков за один день могли подвезти войскам 25 тыс. т различных грузов. А ведь имелся ещё и значительный парк гужевых повозок. Наготове стоял многочисленный парк санитарных машин, а для приёма раненых во фронтовых госпиталях было подготовлено 294 тыс. госпитальных коек.
Осуществляя перегруппировку войск и накапливая для предстоящего наступления необходимые транспортные средства, представители Ставки ВГК и Генштаб всё время испытывали чувство тревоги за железнодорожный транспорт. Он был сильно перегружен. В замедленном темпе прибывали войска. Авиации требовалось много горючего, а его хронически не хватало. Оно находилось на базах в Подмосковье, его всё время обещали подвезти, но прибыл транспорт с горючим лишь в самый канун наступления. Мысль о своевременном завершении перевозок тревожила работников оперативного управления Генштаба, которые неоднократно докладывали Верховному о своих опасениях. О том же прямо и без обиняков докладывали ему и представители Ставки. Сталин, однако, положился на наркома путей сообщения и, как оказалось, явно переоценил возможности последнего. Не удовлетворявший фронты план железнодорожных перевозок был пересмотрен, транспорт заработал в более высоком темпе, сосредоточение войск ускорилось, но к сроку железные дороги своей задачи так и не решили, из-за чего начало операции было перенесено с 19 на 23 июня 1944 г.
В войсках тем временем шла интенсивная боевая учёба. До начала наступления с каждым батальоном из дивизий первого эшелона было проведено не менее десяти полевых учений в обстановке, приближенной к боевой. Войска и штабы настойчиво отрабатывали именно те задачи, которые им предстояло решать в бою. Чётко организовалось взаимодействие родов войск, причём основной упор делался на звено батальон – дивизион. Между командирами стрелковых и танковых батальонов и артиллерийских дивизионов, офицерами и нередко бойцами в ходе полевых учений устанавливались дружеские взаимоотношения, что было немаловажно для слаженной боевой работы в последующем.