Внутри изба была похожа на огромный сарай. В нескольких местах стояли большие, грубо сколоченные столы, заваленные кучами всякого хлама, который Можу удалось выловить в море.
— Ты честно победил меня, — заговорил хозяин, усаживаясь прямо на пол. — Но дело не в этом. Ты разбередил мне душу. Очень много лет старая обида жила во мне. Она питала мою гордыню.
Я сильный человек. Я никогда не болею, потому что не боюсь холода. Вот эта изба построена из бревен, которые я выловил в океане. Не удивляйся, что в доме топится печь. Огонь нужен мне только для того, чтобы варить пищу. Я заготовил много мяса белых медведей. Во льду его легко хранить. Представь себе, вот этими руками я спокойно переламываю хребет любому медведю. Вообще, с медведями у меня особые счеты. С тех пор, как мою страну завоевал их сородич, Пещерный Медведь… Эх, как иногда хочется узнать, что произошло с тех пор на моей родине!
Но я презираю слабость, и прежде всего слабость духа. Мои соотечественники позволили Пещерному Медведю поработить себя. Они не захотели послушать меня, прогнали…
Я не сдался, не ослаб. Ты первый, кто победил меня. Но ты же почувствовал, что я достойный соперник, правда?
И все-таки иногда я думаю, что моей силы слишком много для меня одного. И тогда мне хочется вернуться и встретиться с Пещерным Медведем один на один.
— Послушай, Мож! Пещерного Медведя больше нет.
— Как нет? А где же он?
— Он сварился в своем вулкане.
— Ты так говоришь, будто видел это сам.
И Самбос рассказал Можу о своем кратком пребывании в стране Перепутанного Времени.
На этот раз Мож оказался прекрасным слушателем. А когда Самбос заговорил о том, что в его стране люди давно поверили в пользу холодной воды, Мож вскочил и стал ходить по комнате.
— Многие обливаются холодной водой. А некоторые так же, как и ты, плавают зимой в проруби.
— Ты льешь на мое оледеневшее сердце кипяток, Самбос! — вскричал Мож. — Неужели мои мысли все-таки дошли до людей?
— Не все люди так богатырски сильны, как ты. Поэтому не все они могут следовать твоему примеру. Но любят холодную воду очень многие. Ты знаешь, Мож, я внимательно слушал, что ты говорил о силе и о слабости. Я сам думал об этом. Мне кажется, нельзя отворачиваться от людей, когда они оказываются слабее, чем тебе хотелось бы.
— Как? Ты согласен прощать малодушие, трусость?
— Есть такие поступки, которые простить невозможно. Но когда люди не находят в себе силы противостоять злу, когда это зло оказывается всесильным и люди слабы перед ним, их не презирать, их спасать надо.
И Самбос рассказал Можу, куда он спешит.
— Завтра в полдень я должен быть по ту сторону твоей полосы. Если я не успею, дельфины уплывут, — закончил он свой рассказ.
— Поешь и ложись спать, — сказал Мож. — А я приготовлю все для похода и разбужу тебя на рассвете.
Самбос проснулся от тяжелых шагов Можа.
— Ну вот, все готово. Если хочешь, мы можем отправиться в путь. Правда, на улице еще ночь…
— Мы выходим сейчас же, — вскакивая, сказал Самбос.
— Ну что же, ночи здесь достаточно светлые. Вот все снаряжение, необходимое нам для путешествия во льдах, — Мож тряхнул мешком. — А теперь не мешает как следует подкрепиться.
Ледяная равнина на их пути темнела в ночи причудливыми силуэтами торосов. Одетый в медвежью шкуру Самбос еле поспевал за Можем, который предпочел остаться нагишом.
Они шли всю ночь, ненадолго останавливаясь для отдыха, пока не достигли цепи Ледяных Гор.
— Сейчас главное для нас — преодолеть вот эту ледяную стену, — сказал Мож. — Здесь удобней всего начинать переход. Но лезть придется высоко. Если бы сейчас появились облака, то верхушка стены скрылась бы в них. Стена эта постоянно растет. Вот видишь, здесь я год назад вырубил в ней лестницу до самого верха. Но за год стена выросла метров на десять. У тебя не кружится голова от высоты? — спросил он.
— Да нет, в последнее время не кружилась, — усмехнулся Самбос, вспомнив свой прыжок с вулкана.
— Тогда сделаем так. Ты полезешь первым, а я за тобой. На последней ступеньке мы решим, что делать. Лестница скользкая, поэтому мы должны надеть специальную обувь. Я смастерил ее из остриженных шкурок и пришил к ней крепкие медвежьи когти. И рукавицы такие же. — Самбос по достоинству оценил снаряжение.
Самбос карабкался на стену первым, Мож пыхтел за ним, отставая на несколько ступенек. Лезть было трудно. Они поднимались в полной тишине. Ни ветерка, ни звука. И в этой тишине вдруг громовым раскатом прозвучал голос Можа: