— Я сдался, но я не побежден, — надменно проговорил Культар. — Самбос, я вызываю тебя на борьбу руками. Я даю тебе возможность отыграться. Ведь не поставь я в прошлый раз условие продержаться против меня двадцать секунд, ты был бы побежден.
— Я согласен, Культар, но только левыми. Твоя правая рука сейчас ослаблена болью.
— Что за нежности? Она у меня вполне здорова и сильна.
— Ты в горячке, еще не все чувствуешь. Давай левыми…
— Нет, правыми, правыми, — настаивал Культар.
— Ну, будь по-твоему, — согласился Самбос.
Они спустились в парк, взошли на помост, сели, сдвинули локти, но не успели начать борьбу, как Культар подал какой-то знак, и его люди бросились на Тяжелю и Самбоса и принялись связывать их.
Зрители ринулись на помощь Самбосу и Тяжеле. Все они были целиком на стороне двух друзей.
— Стойте! — крикнул Самбос изо всех сил, стремясь во что бы то ни стало предотвратить массовое побоище. — Стойте! Культар побежден и бессилен. Ведь всем теперь ясно, что сила без ловкости и умения мертва. Вы убедились в этом только что. Ученики Культара могучи, но беспомощны.
— Не слушайте его! — громовым голосом рявкнул Культар. — Все по своим местам! Принять позы Красоты, Мужества и Силы!
Послушные властному голосу, здоровяки снова замерли в неестественных позах. Зрители расступились, и впечатляющее зрелище открылось им: несколько десятков мужчин застыли среди живой зелени парка. Никто из них не двигался, даже не моргал. Даже волосы на их головах не шевелились под ветерком.
Прошло несколько минут… Самбос окликнул Культара. Тот неподвижно стоял на помосте и не отвечал. Тяжеля подошел к ближайшему здоровяку, положил руку ему на плечо: «Эй, дружище!» — и вскрикнул, отдергивая руку:
— Они окаменели! Они превратились в камень!
Люди, подавленные этой страшной картиной, озираясь перешептываясь, двинулись к выходу.
Самбос возвращался в Спортополь с тяжелым чувством. Мяк понуро плелся за ним. Тяжеля вел плачущую Гимнасу.
«Культар погиб, — думал Самбос. — Я должен чувствовать удовлетворение, ведь справедливость восторжествовала, а зло наказано. Но отчего же так тяжело на сердце? Жаль Гимнасу, потерявшую брата, которого она несмотря ни на что любила? Нет, не только это. Жаль людей, одураченных Культаром и погибших вместе с ним? Они все поплатились жизнью за свое пренебрежение к Движению, за свою страсть к самолюбованию. Они превратились в каменные изваяния — в печальные памятники одиноким людям, презиравшим все, кроме собственной красоты, собственной силы. И эта красота, эта сила оказались мнимыми, бесполезными. Нельзя же жить только для себя. Нельзя заботиться только о форме, об оболочке. И все-таки жаль их».
Всю ночь Самбос ворочался в постели не в силах уснуть. Мяк давно уже спал, свернувшись на своей подстилке. А Самбос все думал о том, как поскорее вернуться в Счастливию. Тот путь, которым он добирался сюда, был слишком долог. Скорее бы проходила ночь, скорее бы наступало утро. Завтра пятница — значит, завтра заседание Мускулата, на котором он сможет получить рецепт Спасения.
Ночь длилась долго, и в темноте комнаты Самбосу виделись то Культар в черном костюме, застывший на помосте, то Статиса, жующая рогалики. Оба видения были одинаково неприятны Самбосу. Он пытался понять, что общего между ними, такими разными — толстой, неопрятной колдуньей и гордым, самолюбивым красавцем.
Самбос встал, подошел к окну. Ветви деревьев покачивались под ветерком, и их тени шевелились на земле. Облака то скрывали луну, то расступались перед ней. Жизнь природы не замирала даже ночью. Самбос раскрыл окно, прислушалея и различил звуки ночи — приглушенные, но все же явственные — шелест, шуршанье, шорохи. Даже свет луны, казалось ему, звучал — чисто, мелодично. А может быть, это пела какая-то ночная птица?
«Меня притягивает все, что движется, — подумал Самбос, — и отталкивает все, что застывает на месте. Лицо Кинезы прекрасно, потому что оно подвижно, его невозможно представить себе застывшим. Подвижна мысль Изава. Природа всегда в движении. На морские волны, на пляшущий огонь можно смотреть бесконечно — не потому ли, что и огонь и вода безостановочно движутся, не могут замереть? Движение одухотворяет, а покой и лень отупляют. Так что между Культаром и Статисой действительно много общего», — последние слова Самбос произнес вслух.
И успокоенный тем, что разобрался в своих ощущениях, он наконец заснул. Но сон его был тревожным. Ему снилась сплошная темная стена. Он шел вдоль нее, а она не кончалась. За стеной шутили и смеялись люди, звучала музыка, и Самбосу очень хотелось туда, к ним. Но стена была высокая и гладкая — без единой трещины. Он попробовал пробить ее тяжелым камнем, валявшимся тут же. Но на гладкой поверхности не, появилось и царапины. Обойти, перепрыгнуть или перелезть — об этом нечего было и думать. Оставалось одно — подкопать. И Самбос стал рыть руками землю. Земля была рыхлая, и скоро он оказался в яме по макушку. Но каменный монолит стены уходил все дальше вниз.