Жужжание интерфона прервало беседу. Доктор нажал на рычаг, и тотчас же раздался голос секретарши:
— Мадам Долоре ожидает в приемной. Звонили из ресторана «Ла Полетт»: оставлен к обеду столик.
— Да, да! Я просил их об этом. Скажите мадам До лоре, что я приму ее через несколько минут.
Он выключил интерфон.
— Так что я вам хотел сказать, мсье Фолдекс? Да, правильно, в камере предварительного заключения... Это я-то! Можете поверить, я рад, что принял приглашение. Впрочем, мадемуазель Лендри необычайно приятная, очаровательная женщина... И чудесная повариха, скажу вам... Между нами: для вашего друга она была больше чем секретарь... Короче, у меня была договоренность с мсье Бервилем на одиннадцать часов вечера, но в половине восьмого мне позвонила его секретарша и сообщила, что мсье Бервиль передумал и просил подождать его в ее квартире. Она добавила, что я не должен распространяться о назначенном свидании.
Пригубив стакан, Сараулт продолжал:
— Должен вам сказать, что мсье Бервиля мы так и не дождались. Ждали мы втроем — его секретарь мадемуазель Элиан Лендри, ее брат Алекс и ваш покорный слуга. Весь вечер мы никуда не отлучались из гостиной, если не считать, что мсье Алекс, любезно предложивший лично приготовить венецианский пудинг в заключение ужина, который был нам предложен, выходил для этого в кухню минут на десять, не больше, и вернулся оттуда в фартуке и с пудингом на подносе. Пудинг, должен вам сказать, был шедевром кулинарного искусства...
Адвокат встал, давая понять, что аудиенция окончена.
Я поклонился и вышел.
После этого визита я не мог похвастаться, что дело стало понятнее. Мне было ясно одно: Поль Бервиль, вовсе не созданный для того, чтобы разрубать плетущиеся вокруг него интриги, оказался настолько ими опутан, что ему пришлось вспомнить своего старого школьного товарища, не раз помогавшего ему там, где нужны были здравый житейский смысл и твердая воля, а при случае и крепкие руки. Полю нужна была дружеская опора...-
А мне, кому досталось расхлебывать эту кашу, разве не нужен был бы надежный помощник? Спасибо Полю, ресурсы у меня есть. Но бороться с шайкой одному было бы донкихотством.
И, подобно Полю, я начал раздумывать, на кого из друзей я мог бы положиться.
И у меня сразу же мелькнула идея: Джойс!
Конечно, только он, дружище Джойс, мог бы меня выручить.
Зайти в автомат, набрать номер Джойса и назначить ему срочное свидание было делом пяти минут.
Через полчаса я сидел в квартире Джойса, театрального репортера вечерней газеты. Вкратце я поведал ему свою историю, не забыв о чеке на пятьсот тысяч франков. Это особенно поразило беднягу Джойса.
Он присвистнул.
— Признавайся, ты ограбил французский банк?
— Не весь. Я расскажу тебе .кое-что. Думаю, моего друга Бервиля ты не знаешь?
Джойс покачал головой. Я показал ему письмо Поля и рассказал всю историю уже подробно.. В конце ее Джойс бросился на кухню, где с шипением убежал кофе. Мы приготовили завтрак и сели за стол.
— Одного не могу понять,— заметил. Джо во время еды,— как полиция узнала об убийстве?
— Об этом я тоже думал. Единственный человек, кто кроме меня знал об этом, был сам убийца.
— Но какой у него был интерес извещать полицию?
— Не скажи,— возразил я,— мне думается, в тот момент интерес у него был, так как он знал, что кто-то другой находится в квартире, кто-то, кого полиция могла бы застать врасплох.
— Итак, значит, ты!
— Да... Вероятно, убийца спрятался внизу и видел, как я зажег свет в ванной. После этого ему ничего не стоило добежать до телефона и позвонить в полицию.
— Да, пожалуй, это так,— согласился Джойс,— А теперь о другом. Ты уверен, что духи в автомобиле и в кухне Бервиля были одними и теми же? Мне кажется, ты не можешь утверждать это с уверенностью.
— И тем не менее я это делаю,— возразил я.— Два года назад я был обручен с Евой Бергсон, а она признавала только эти духи. Можешь завязать мне глаза, и я среди тысячи флаконов отличу этот.
Мы обсудили еще кое-какие вопросы, и затем я решил, что пора уже познакомиться с секретаршей Поля — мадемуазель Элиан Дендри.
Еще через полчаса я стряхивал пепел с сигареты и нажимал на кнопку звонка. На металлической табличке было выгравировано имя Элиан Дендри. Если смотреть трезво, мои вторжения в чужие квартиры, даже без извинительного . рекламного пылесоса', были мало романтичны. Но это все же лучше, чем бренчать в «Кельтике» для усталых посетителей.
Мне пришлось нажать на звонок еще раз, и только после этого за дверью послышались шаги и она открылась. Сараулт не преувеличивал очарования молодой женщины.
— Мадемуазель Лендри?
— Да, прошу вас.
— Я — Фолдекс. Я был другом детства Поля Бервиля. Разрешите мне поговорить с вами.
— Пожалуйста, входите.
Она провела меня через завешанный коврами холл в салон. Все в квартире свидетельствовало о хорошем вкусе, роскоши и довольстве. Мне было предложено кресло в нище у окна. Усевшись напротив меня, она протянула мне хрустальный ящичек с сигаретами. Взяв одну из них, я предложил ей огонь и затем прикурил сам. Мягкий свет зимнего полдня подчеркивал прелесть лица женщины. Очень трудно было определить ее возраст. Что-то нежное и юное проступало в ее фигуре и чертах лица, и на первый взгляд ей можно было дать двадцать — двадцать пять лет, однако ее жесты, серьезность и уверенность, с которыми она держалась, говорили о том, что ей гораздо больше. Густые каштановые волосы создавали привлекательный контраст с ее .темно-серыми глазами, обрамленными длинными шелковистыми ресницами. На ней было узкое черное платье, черные чулки, а ее стройные ножки были обуты в туфли на высоких каблуках.
Слово «секретарь» явно не подходило к этой изящной женщине. Она резко выделялась из серой массы. Несомненно, она была интеллигентна и необыкновенно обаятельна. Судя по квартире, у нее были деньги.
Элиан выпустила колечки дыма, улыбнулась и спросила:
— Разрешите узнать причину вашего визита, мсье? Вероятно, вы хотите навести справки об обстоятельствах смерти генерального директора, не правда ли?
— Совершенно верно. Хотя сами обстоятельства интересуют меня мало. Я их уже знаю. Мне необходимо узнать мотив: почему? Это дело важно для меня и потому, что Поль за несколько часов до убийства написал мне это письмо.
Я подал ей записку Бервиля. Ее лицо несколько побледнело, когда она, прочитав,, вернула мне листок.
— Не могу передать вам, как мне тяжела смерть вашего друга,— сказала она.— Вы, вероятно, знаете, что я была секретарем мсье Бервиля. Возможно, вам успели намекнуть, что я была для него и нечто большим. В действительности все было иначе. Ваш друг обращался со мной как с ценной сотрудницей, как с другом... Не знаю, почему я это вам говорю, но думаю, так нужно.
Она на мгновение замолчала и взглянула на меня. Затем спросила:
— Значит, вы не успели повидать мсье Бервиля до его гибели... Жаль! Я убеждена, что с вашей помощью он избежал бы смерти.
— Я пришел на десять минут позже...
— Да? Этого вы не говорили. Так вчера вечером вы были в его квартире? Вот, следовательно, кто тот неизвестный, о котором сообщают газеты и который известил полицию...
— Нет, это сделал кто-то передо мной. Я вошел в открытую дверь квартиры, понял, что опоздал, и покинул квартиру, увидев, что подъехала полиция.
После короткой паузы я заметил;
— Мне хотелось бы больше знать обо всем этом. Как вообще Поль стал генеральным директором Марокканской урановой компании? Вы можете мне рассказать?
— Охотно. С чего я должна начать? Быть может, вы знаете, что, Марокканская урановая компания перед второй мировой войной была предприятием средней руки и принадлежала некоему Степсу из Касабланки. При том значении, которое приобрел уран в последние годы, предприятию нетрудно было сильно вырасти. Старый хозяин почувствовал, что один он не в силах справиться с этим делом. Степс отличался недоверчивостью к новым людям, но уж если он кому-то доверял, что было очень редко, то его можно было обвести вокруг пальца. Степс был Дружен с отцом Бервиля, он знал Поля как надежного и честного человека и, кроме того, как специалиста в области минералогии и химии, что для него было особенно важно. Сначала он принял Поля в компанию с половинным доходом, а вскоре передал ему все руководство делом. Бервиль буквально окунулся в работу: строил, организовывал, и пусть это звучит невероятно, но перед смертью старого Степса доходы компании выросли в сотни раз.